Small World
Шрифт:
Конрад Ланг взглянул на Розмари. Она взяла его за руку.
— Мы с Конрадом собираемся пожениться.
На какое-то мгновение Томас Кох лишился дара речи.
— Роби Фрис перевернется в гробу, — нашелся он наконец. Розмари встала.
— Полагаю, будет лучше, если вы уйдете. Он посмотрел на нее, не веря своим ушам.
— Вы меня выгоняете?
— Я прошу вас уйти.
— А если я не уйду?
— Я вызову полицию. Томас Кох схватил пиво.
— Она вызовет полицию! — засмеялся он. — Ты слышал, Кони? Твоя будущая половина хочет вышвырнуть из квартиры с помощью полиции твоего лучшего друга. Ты слышишь это?
Конрад молча встал и последовал за Розмари, она уже стояла
Томас грохнул пивной банкой об низкий столик, вскочил, кинулся к двери и застыл в угрожающей позе перед Конрадом.
— Значит, ты не поедешь, и это твое последнее слово? — выкрикнул он.
— Да.
— Из-за нее?
— Да.
— Ведь ты без меня до сих пор ишачил бы на хуторе, или ты уже позабыл? Конрад вдруг неожиданно обрел полный душевный покой. Он посмотрел Томасу в глаза.
— Поцелуй меня в .. Томас Кох отвесил ему звонкую пощечину. Конрад Ланг ответил ему тем же.
Потом он вышел на террасу и стал ждать. Он увидел, как Кох вышел внизу из подъезда. В руках он держал носовой платок и сморкался в него.
— Томи! — позвал его Конрад.
Томас остановился и поднял глаза. Конрад беспомощно пожал плечами. Томас ждал. Конрад помотал головой. Томас отвернулся и ушел.
Конрад почувствовал на своем плече руку Розмари. Он улыбнулся ей и обнял ее.
— Печальное расставание.
— Но разве это еще и не освобождение для тебя? Он задумался.
— Когда кто-то, кто был пожизненно осужден, выходит из тюрьмы, это для него к тому же еще и расставание.
Весь день Конрад был тихим как никогда. Вечером он без всякого аппетита поклевал холодный ужин. Затем поставил Шопена и попробовал читать. Но из этого ничего не вышло, он никак не мог сосредоточиться. Его мысли снова и снова возвращались к Томасу Коху и той безобразной сцене, которая положила конец их переменчивой дружбе. Около десяти вечера Розмари поцеловала его в лоб и предоставила ему полную свободу терзаться в одиночестве.
— Я скоро приду, — сказал он.
Но вместо этого принялся беспокойно бродить по квартире, не раз выходил на террасу, смотрел на гладь озера и на тоненький серпик месяца над затихшим городом. Пару раз он был близок к тому, чтобы налить себе чего покрепче из бара в гостиной у Розмари
Было уже почти два часа, когда Конрад нырнул в постель.
Розмари сделала вид, что спит.
Когда на следующее утро Конрад открыл глаза, Розмари давно уже встала. Он поднял занавески. В ярко-голубом небе за окном солнце стояло уже высоко. Стрелки показывали час дня, на сердце у него было легко, и он не знал отчего. Стоя под душем, он снова вспомнил сцену с Томасом. Но боль, которую он испытывал еще вчера, ушла. Он ничего не ощущал, кроме неописуемого облегчения. Одевшись особенно тщательно, он отломал розу из букета, стоявшего на туалетном столике Розмари, вдел ее себе в петлицу летнего пиджака.
Розмари сидела на террасе и читала утреннюю газету. Розовый отсвет от солнечного тента был ей очень к лицу. Она озабоченно взглянула на него, услышав шаги. Но, увидев счастливое и радостное выражение лица Конрада, улыбнулась.
— Ты спал,сном младенца.
— Именно так я себя и чувствую.
Он завтракал, и они ни слова не проронили про Томаса Коха. Только сказав: «Сегодня я приготовлю для нас сказочный бефстроганов», Конрад еще добавил: «Чтоб отпраздновать этот день».
Конрад отправился в супермаркет, расположенный в десяти минутах ходьбы, и накупил, как всегда, всего слишком много. На обратном пути он заблудился. Решив спросить прохожих, как ему пройти к дому, он обнаружил, что забыл адрес Розмари. Нагруженный пакетами, он беспомощно стоял на тротуаре в каком-то
— Боже мой, ну и нагружены же вы, господин Ланг. Подождите-ка, я помогу вам донести все это до дому.
Это оказался Свен Коллер, адвокат, живший этажом ниже в одном доме с Розмари Хауг.
До дома было не более ста метров.
Конрад Ланг снова бросил пить.
Для алкоголика это занятие на целый день. Среди всего прочего он возобновил игру в теннис. Теннис входил в систему образования Томи, и следовательно, Конрад научился этому тоже. Розмари была членом клуба, куда она брала его с собой через день в качестве гостя. «Теннис — пожизненный вид спорта, — изрек тренер, — а когда стареешь, то ведение счета еще и хорошая тренировка памяти».
Он пошутил, не предполагая, сколь необходима Конраду тренировка памяти.
С того злополучного дня, когда он не смог найти дом Розмари, хотя практически стоял рядом, с ним уже не раз случалось нечто подобное. Просто какие-то идиотские вещи: например, он нажал в лифте кнопку «подвал», вышел и только по чистой случайности нашел дорогу назад к лифту. И даже опасные: он поставил вскипятить чайник (в своих беспомощных поисках заменителей алкоголя он остановился на чае, какого сорта — без разницы) и включил не ту конфорку. По закону подлости на ней стояла деревянная салатница. Придя через полчаса в кухню (чтобы взять чайник!), он обнаружил, что салатница обуглилась, а рулон кухонных бумажных полотенец рядом с плитой уже загорелся.
Он потушил пламя и ликвидировал улики. Розмари он до сих пор так ничего и не сказал. Он не хотел ее беспокоить напрасно, поскольку не думал, что речь идет о чем-то серьезном. Помутнение разума тогда на Корфу он отнес на счет перебора алкоголя. А провалы памяти и мелкие неприятности последнего времени казались скорее результатом воздержания. Если не брать их во внимание, все у него складывалось просто великолепно.
Розмари — это самое лучшее, что приключилось с ним за шестьдесят пять лет. Она самоотверженно поддерживала его во время курса самостоятельного отвыкания от алкоголя, не строя из себя при этом медицинскую сестру. Она умела внимательно слушать и была замечательной рассказчицей. Могла стать нежной, и если оба были в настроении, то и очень желанной. Конрад Ланг и Розмари Хауг являли собой привлекательную пару: галантный пожилой господин и холеная элегантная дама. Они показывались в теннисном клубе, иногда на концертах и время от времени в излюбленных ресторанах. А в остальном они вели замкнутый образ жизни. Конрад, зарекомендовавший себя вскоре как более удачливый повар, частенько готовил роскошный ужин, к которому они шутки ради облачались в вечерние туалеты. Иногда они вместе садились к роялю и почти каждый вечер играли в триктрак.
Конрад Ланг провел самое счастливое лето в своей жизни.
Когда подкралась осень, он не чувствовал себя одиноким. Пожалуй, впервые в жизни.
Эльвире померещилось что-то неладное. Вернувшись от Конрада ни с чем, Томас только и произнес: «С этой минуты ни раппена». Больше из него ничего нельзя было вытянуть. И сразу после этого он улетел в Аргентину.
Эльвира Зенн тут же хотела дать соответствующие распоряжения Шеллеру, но потом решила с этим повременить. Пока не узнает, что произошло между обоими при последней встрече, она рисковать не будет. Она не рискнула загонять без нужды Конрада в угол. Кто знает, какова будет его реакция. И тогда она поручила Шеллеру немедленно собрать информацию о Конраде. Шеллер привлек одно агентство, с которым сотрудничал иногда, когда приходилось выполнять подобные поручения.