Смех баньши
Шрифт:
— Угу, — согласно кивнул я. — И что бы тут ни было — никто из этих людей не способен ускорить тепловую гибель вселенной. Это же просто замечательно…
— Кстати, я видела Моргейзу, — как бы между прочим заметила Линор. Я ждал этого захода и даже почти не вздрогнул.
— Она меня не интересует.
— Угу, — понимающе отозвалась Линор.
И ходили мы вокруг да около… Я глянул на нее искоса пару раз. Спросить, не спросить?..
— Что стряслось?
От звука моего голоса Линор дернулась и, похоже, чуть не вывалилась в сад. Не думал я, что это будет для нее так неожиданно… На всякий случай я придержал ее за локоть.
— С чего ты взял! — выпалила она.
— Взял что?
— Что… — Она посмотрела на меня в упор, затем отвернулась и вздохнула.
— Что, все так плохо? — спросил я как можно мягче.
— Это ведь ты говорил, что при таком смещении здесь и законы физики могут оказаться другими?
— Ты же меня знаешь. Мне лишь бы гадость сказать. Ничего серьезного в этом не было.
Она выдержала довольно долгую паузу.
— Как ты догадался?
— Ты только что спросила — не нравится ли мне идея остаться тут навеки…
— Ничего подобного!..
— Смысл был тот же. И потом, вы слишком странно себя вели. То, как вы обращались со своими волшебными палочками и прочее… Вы же бравировали. Или на самом деле решились завоевать этот мир «огнем и мечом». А зачем бы он вам иначе понадобился?
— Черт тебя побери! — опять вздохнула Линор. — Ты даже слова употребил те самые, что мы говорили друг другу! Но не вам…
— А что, собственно, случилось на этот раз с нашим ящиком Пандоры?
— Как будто перегорел. Ведь помнишь, сперва снялось столько ограничений… А потом — все исчезло, заглохло. Без всякой причины. Полная остановка. И совершенно неясно почему.
— Потому что нет буфера, — сказал я не задумываясь.
— Что? — изумилась Линор.
— Это же так просто. Буфер всегда был. Там, у нас, на месте. Выходит, это не ошибка, не шутка и не метафизика, он действительно нужен. Станция накапливает энергию в измерениях поблизости. Сейчас она растратила старые запасы и восполняет их из ближайшего «прошлого». Вот только не знаю, как теперь с ее связью с нашим настоящим будущим… хотя оно слишком крепко сидит в ее памяти.
— И как по-твоему, долго это будет продолжаться?
— Ну, если подсчитать время от создания «Януса» до времени, когда он действительно заработал, посмотреть данные…
Я вдруг резко замолчал.
— Что такое? — спросила Линор.
— Почему вы сами не догадались? — спросил я. — Это странно. Вы должны были догадаться.
— Эрик? У нас головы трещат от формул — мы же все рассчитали. Почти все, с высокой точностью! Мы копались в тонких деталях и уже почти уверились, что буфер — это просто защита. Ты же помнишь, как мы все это рассчитывали, как это должно работать…
— Неважно. — У меня в ушах звенели не только цикады. Особенно, если последних на самом деле просто не было…
Я молча выбрался обратно на галерею, не обращая на Линор внимания, но не ушел, остановился, раздумывая. Да и куда тут было уйти?
— Артур… — позвала она удивленно. — Черт, какая глупость, Эрвин, в чем дело?
— Не говори со мной об этом. Я не желаю ничего слушать.
— Почему?!
— Потому что ты — не настоящая.
Тишина показалась громкой и внезапной, как резкий хлопок над ухом.
— Что? — переспросила Линор едва слышно. И я на мгновение ощутил острый суеверный страх. Теперь все это может кончиться в любое мгновение. Это небо, луна, странное причудливое королевство, которого не может быть — это только карточный домик, и ему придется рассыпаться. Потому что я их раскусил…
Я еще немного посмотрел на сад, полный качающихся, переменчивых, расплывающихся теней, и перевел взгляд на Линор. Она казалась такой настоящей — испуганной, взволнованной, родной, близкой. Но если они уже столько знают…
— Я даже не знаю, жива ли ты еще, — сказал я, глядя на нее неотрывно, ведь теперь она могла исчезнуть, растаять в любой миг, и не останется ничего, даже этого образа, который я действительно так любил. Неважно, настоящий он был или нет, ведь образ ничем не мог повредить, зато будто связывал с ней — с настоящей, где бы она ни была.
Но может быть, все-таки… мы же знаем, какими разными бывают миры. В том числе и совершенно невозможными. Я вдохнул поглубже и снова посмотрел в сад. Спрыгивать в него было бессмысленно — тут было невысоко. А если бы мне все-таки удалось свернуть себе шею, это могло всего лишь доказать то, что я давно подозревал.
— Просто никогда не спрашивай меня об этом. И лучше даже не говори при мне. — Кто там когда-то говаривал, что все персонажи сна — мы сами? Хоть настолько все же вряд ли…
— Да что с тобой! Погоди! Все будет хорошо, мы справимся! — она вдруг преисполнилась оптимизма, которого минуту назад в ней не было. Просто заволновавшись?
— Конечно. Но — никогда — не — спрашивай — меня — что — вам — делать — и — как — это — работает.
— Эрвин?!..
Я зажмурился и потряс головой. Это может быть реальностью. И с тем же успехом может не быть. И тогда все просто. Все объясняется — все странности и неувязки, все драконы и призраки, весь этот невозможный бред, к которому я почти начал привыкать.
— Если ты на самом деле моя сестра и если ты существуешь, если мы на самом деле здесь и сейчас, ты сможешь никогда не заговаривать со мной о «Янусе». И все остальные смогут. Ты же видишь, на что это похоже. Какого черта этот мир так похож на легенды, он мог быть похож на что угодно, только не на это. Почему в нем водятся «настоящие» драконы? Какого черта в нем водятся призраки? Какого черта здесь есть Моргейза — такая, какая она есть? Даже какого дьявола я так легко стал Артуром, почему мне все удается, любая глупость и блажь? Потому, что все это только иллюзия! — Я ударил кулаком по колонне и не почувствовал удара. — Мало ли что кажется реальным? Реальными могут казаться и не такие вещи!