Смех дракона (сборник)
Шрифт:
В памяти смутно, как в тумане, проступили тесные коридоры, люди в форме, трели телефонов, треск пишущих машинок; лысый полковник с дергающимся левым веком отдает приказ…
– Сержант, доложите обстановку.
Сержант отряхнул мундир, напялил рваную пилотку. Хотел вытянуться по стойке «смирно», но в последний момент сгорбился, втянув голову в плечи. Кому охота получить пулю от снайпера?
Он не винил сержанта.
– Захватив вторую линию обороны противника, наша рота вышла на рубеж атаки объекта, где была остановлена огнем из здания. Потери – семнадцать человек, включая командира
– Сколько осталось личного состава?
– Сто семь человек.
– Численность противника?
– В здании человек сорок-пятьдесят. У них пристреляны все сектора. Два пулемета – второй этаж слева и третий справа. Есть снайпер. Он командира и положил. И лейтенанта Капичку. И двух гранатометчиков, когда пытались подавить пулеметные гнезда.
– Ясно.
Он восстановил в памяти дом, который успел увидеть до начала обстрела. Высоченное белое здание с непомерно широкими окнами. Гранаты кидать – одно удовольствие: не промахнешься. В нижние, судя по копоти и выкрошенному бетону, уже кидали. Стена – рябая от пулевых оспин. Дом напоминал айсберг, плывущий в студеном море. Пулеметы стоят грамотно: перекрестные сектора, траншея как на ладони. Снайпер? Третий этаж… пятый… седьмой… Стоп! Седьмой этаж, центральное окно. Едва заметный светлый бугорок над подоконником.
Голова? Возможно.
– Сержант, вы засекли местоположение снайпера?
– Никак нет, сэр.
– Плохо. Ладно, попробуем выманить. Передайте приказ: готовиться к атаке. Гранатометчиков – на фланги, распределить цели. По команде – подавить пулеметные гнезда и прорываться к дому.
– Но, сэр… А как же снайпер?
– Снайпером я займусь лично. Принесите мне винтовку.
– Есть, сэр!
– Еще мне нужны два добровольца. Пусть начнут перемещение по траншее. Дайте им использованные одноразовые гранатометы. Задача: помелькать, чтобы привлечь внимание снайпера. Дальше – мое дело. Все ясно?
– Так точно, сэр!
– Выполняйте.
Пригибаясь, сержант заспешил прочь. Вскоре молоденький капрал принес винтовку. Взяв оружие в руки, он с трудом сдержал вздох разочарования. Вместо снайперской винтовки с хорошей оптикой ему вручили винчестер времен покорения Дикого Запада.
– Как это понимать, капрал? Что за антиквариат?
– Простите, сэр! Это все, что есть. Остался от сержанта Берна. У остальных – автоматическое оружие стандартного образца.
В доказательство капрал продемонстрировал автомат-короткоствол со сдвоенным магазином и откидным прикладом.
– Этот реликт хоть заряжен?
– Не могу знать, сэр!
Вот же бестолочь! Заладил как попугай: «Простите, сэр! Не могу знать, сэр!» Хоть бы раз по званию обратился… По крайней мере, стало бы ясно, в каком он чине. Не спрашивать же у подчиненных? Он покосился на собственный левый погон, поймал изумленный взгляд капрала и плюнул в сердцах.
Руки действовали сами. Он передернул скобу перезарядки. Из затвора вылетел масленый желтый патрон, и он ловко поймал его в подставленную ладонь. В магазине патронов оказалось семь. Заново перезарядив винчестер, он проверил, что оружие стоит на боевом взводе, приказал восхищенному капралу следовать за ним и направился к заранее намеченной позиции.
Шагах
Еле заметное облачко дыма развеялось через секунду.
– Иржи! – заорали в траншее. – Иржи убили!
В глазах потемнело. Накатила бешеная, черная ярость. Сволочь! Я никому не позволю безнаказанно убивать моих солдат! Мигом позже обжег стыд. Это по его приказу неведомый Иржи выполнил роль приманки! Он знал, что отправляет человека на верную гибель. И теперь обязан застрелить снайпера, чтобы смерть Иржи не была напрасной.
Кто-то горячо задышал ему в шею.
– Сэр, я его засек! Он вон там!
Капрал, о котором он успел забыть, привстал над бруствером, указывая пальцем на дом.
– Назад, болван!
Он отвлекся от цели, чтобы сдернуть капрала обратно в траншею, – и опоздал. Голова бедняги взорвалась. В лицо брызнуло горячим и липким. Он закричал от ярости и бессилия. Вновь припал к винчестеру, поймал тень, мелькнувшую в окне, в прорезь прицела; задержал дыхание.
Какое надо взять возвышение?
В окне сверкнуло, за шиворот посыпалась древесная труха. Второй раз снайпер не промахнется. Он поднял ствол выше – и окно дома рванулось навстречу, словно на винчестере объявился оптический прицел. Пепельно-льняная челка, курносый нос, нежный овал лица…
Лика!
Она никогда не умела стрелять! В парковом тире вечно мазала, расстраивалась, потом сама над собой смеялась… Почему она там, с врагами?! Она только что стреляла в него…
Палец на спусковом крючке медленно выбирал слабину. Он жил сам по себе, этот проклятый палец, словно был солдатом, исполняющим воинский долг. Вопреки приказу командира. Если командир – предатель, его приказа можно и должно ослушаться. Кровь капрала остывала на лбу и щеках.
Что же ты наделала, Лика?!
Мгновение тянулось жевательной резинкой, оставляя во рту горький привкус полыни. Он проигрывал битву с пальцем. В последнюю долю секунды, оставшуюся до непоправимого, он рванул ствол винчестера вверх.
Грохнул выстрел.
«Пуля пройдет выше! – как заклинание, твердил он. – Ты останешься жить, Лика. Плевать на эту дурацкую войну, это не моя война!.. Как я мог забыть о тебе…»
Лика встала. Ее фигура вознеслась над подоконником. Белое подвенечное платье, как на их свадьбе. Газовое облако фаты. В руках – букетик нарциссов, и никакой винтовки.
– Не-е-ет!!!
Этого не могло быть. Ей не успеть взобраться на подоконник, пока летит пуля! Он еще кричал, когда пуля ударила женщину в живот, переломив хрупкую фигурку пополам. Платье окрасилось багряным. Медленно, как в кино, Лика полетела вниз.
С седьмого этажа – окровавленная снежинка.
Звука падения он не услышал. Кто-то завопил «Ура!», справа и слева шарахнули гранатометы, в двух окнах вспухли черно-рыжие клубки разрывов, накрывая пулеметные расчеты. Солдаты повалили из траншеи, паля из автоматов.