Смерч войны
Шрифт:
2 ноября неплохой прорыв совершила 9-я бронетанковая бригада Джона Карри, пользуясь темнотой: ночные танковые атаки были редки, и нападающие застали противника врасплох. Однако, как отмечается в одной истории сражения, «наступавшие колонны подвел рассвет»: «Он поднялся у них за спиной до того, как они миновали огневой рубеж противотанковых орудий, и силуэты танков были видны как на полигоне» [672] . Уцелели только 19 из 90 танков, бригада потеряла 270 человек, но уничтожила у Рахманской дороги 35 противотанковых орудий противника. Когда 2-я бронетанковая бригада соединилась с остатками 9-й бригады в противостоянии с 15-й и 21-й танковыми дивизиями Оси, возле холма под названием Телль-эль-Аккакир разгорелось самое крупное танковое сражение африканской войны. Если бы Тома, перенесший сюда свой командный пункт, выиграл эту битву, то не исключено, что войска Оси удерживали бы оборонительные рубежи, уменьшая шансы Монтгомери на успех.
672
Ibid., p. 325.
Во время войны и особенно в России немцы обычно уничтожали
Однако Гитлер с ним не согласился и выпустил срочный Fuhrerbefehl (фюрерский приказ):
«Германский народ и я лично с твердой верой в надежность вашего руководства и мужество немецко-итальянских войск, сражающихся под вашим командованием, следим за героической борьбой в Египте. В вашем положении не может быть никаких иных мыслей, кроме как о том, чтобы стоять, не сдавать ни пяди земли и бросить в бой каждое орудие, каждого человека. Все возможное было сделано для того, чтобы послать вам средства для продолжения борьбы. Ресурсы вашего противника, несмотря на превосходство, тоже должны быть на исходе. В истории не раз сильные духом одолевали более многочисленные батальоны. Вы должны показать своим войскам, что у них нет другого пути, кроме как к победе или смерти. Адольф Гитлер».
Роммеля ошеломил этот безапелляционный приказ «стоять насмерть». «Фюрер, должно быть, спятил», — сказал он одному штабному офицеру [674] . Позже Роммель писал: «Он требовал невозможного. Даже самый стойкий и преданный солдат может погибнуть под бомбой». Хотя приказ официально был отменен 4 ноября, Африканский корпус начал отвод войск еще накануне вечером. По воспоминаниям Карвера, он не заметил каких-либо признаков исполнения фюрерского распоряжения [675] . Спустя пять дней, 9 ноября, Роммель написал: «Мужество, не оправданное военной необходимостью, — глупость, а принуждаемое командиром — безответственность». Его раздражала «привычка ставки фюрера подчинять интересы военных кампаний интересам пропаганды» [676] . На «безответственные» приказы Гитлера «стоять насмерть» еще в ноябре 1941 года обратил внимание Рундштедт в Ростове, но они вошли в систему в продолжение всей войны, и ставка рассылала их командующим как конфетти, не позволяя им отводить войска для сосредоточения, перегруппировки и улучшения своих оборонительных позиций. Показательно, что Роммель не понес наказания за игнорирование приказа. Любимцу рейха, недавно произведенному в фельдмаршалы, простили его непослушание. Лишь после того как обнаружилась политическая нелояльность Роммеля, когда он выступил за то, чтобы армия арестовала Гитлера, его заставили покончить жизнь самоубийством — 14 октября 1944 года. Его смерть объяснили прежними ранами и устроили ему государственные похороны. Роммель отступил к городу Фука 4 ноября. К этому времени 7-я бронетанковая дивизия обошла его с южного фланга, и солдаты, особенно итальянские пехотинцы, начали массово сдаваться в плен. В тот вечер Монтгомери принимал у себя в палатке и угощал ужином плененного генерала фон Тома — сюжет из войн далекого прошлого. После «собачьей драки», которая действительно длилась двенадцать дней, как и предполагал командующий, Африканский корпус ретировался, забрав с собой столько техники, сколько позволяли угнать запасы горючего. Отступление проходило организованно, хотя немало людей, не имевших транспорта, либо сами сдались, либо их взяли в плен, в том числе 20 000 итальянцев и 10 000 немцев — 29 процентов армии Роммеля (среди них было девять генералов). В отличие от сражений в Европе продолжать борьбу в пустыне было бессмысленно: единственной альтернативой перспективе провести остаток войны в лагере для военнопленных была голодная смерть в песках.
674
Irving, Hitler's War, p. 328.
675
Carver, El Alamein, p. 204.
676
ed. Liddell Hart, Rommel Papers, p. ? (Так у автора.)
Высказывалось и высказывается мнение о том, будто в сражении под Эль-Аламейном вообще не было необходимости: Роммелю-де все равно пришлось бы отступать после англо-американской высадки в Северо-Западной Африке в следующем месяце. Вместо того чтобы настойчиво атаковать укрепленные позиции, 8-й армии следовало бы готовиться к преследованию и уничтожению отступающих войск Оси [677] . Однако подобные рассуждения не учитывают того, что Британскому Содружеству была крайне необходима реальная, крупная, наземная и поднимающая моральный дух победа над немцами. Она был нужна и для того, чтобы возродить веру в свою военную силу после трех лет поражений и развеять миф о непобедимости Роммеля. Все это было достигнуто в сражении при Эль-Аламейне. И более того: Африканский корпус потерпел сокрушительное поражение, Роммель отступал, и угроза Каиру исчезла.
677
Allan Mallinson, Spectator, 3/8/2002, p. 36.
8-я армия потеряла в боях 13 560 человек, восемь процентов личного состава, войска Оси потеряли 20 000 человек убитыми и ранеными, или 19 процентов своей первоначальной численности [678] . Потери пока были «самыми большими для британской армии» [679] . Но их понесли и войска Содружества: пятая часть потерь пришлась на австралийцев; из 16 000 новозеландцев 3000 были убиты и 5000 получили ранения. Роммель оставил на поле боя около тысячи орудий и 450 танков, еще 75 танков он потерял во время отступления.
678
Carver, El Alamein, p. 195.
679
Keegan, Second World War, p. 337.
По оценке Карвера, после ухода из Мерса-Матруха 8 ноября у Африканского корпуса «оставалось не более двадцати танков». Мальта теперь тоже была в безопасности, по крайней мере после того, как союзники вскоре завладели военно-воздушной базой Оси в Мартубе. В воскресенье, 15 ноября 1942 года, по всей Британии по распоряжению Черчилля звонили церковные колокола, празднуя победу — впервые за последние тридцать месяцев.
Медлительное и осторожное поведение Монтгомери после Эль-Аламейна — он потратил девять дней на взятие Тобрука — тоже вызывало критику. Однако его можно было понять: он не хотел зарываться, имея перед собой такого коварного противника, как Роммель. Сильные дожди в Фуке, начавшиеся после 5 ноября, помешали 2-й новозеландской дивизии отрезать отступление войск Африканского корпуса к Триполи. «Только дождь, ливший 6 и 7 ноября, спас их от полного уничтожения, — писал впоследствии Монтгомери. — Но четыре отборные немецкие дивизии и восемь итальянских дивизий перестали существовать как боеспособные формирования» [680] . На 5 ноября Монтгомери имел в пятнадцать раз больше танков, чем Роммель, и до конца года его превосходство измерялось соотношением сил десять к одному и даже тринадцать к одному, однако британский командующий опасался подвергать риску свою победу [681] . «Войска Оси в Африке были обречены, — писал он позднее, — при условии, если мы не совершим ошибок» [682] .
680
ed. Young, Decisive Battles, p. 182.
681
Ellis, Brute Force, p. 264.
682
Montgomery, Memoirs, p. 139.
Союзники потеряли не менее пятисот танков, но только 150 из них не подлежали восстановлению. Тот факт, что Роммель три месяца воздерживался от боев (до столкновения на «линии Марет» за сотни миль к западу), свидетельствует о серьезности поражения, понесенного при Эль-Аламейне. Британская империя выиграла первую наземную битву в войне с Германией, но это было и последнее сражение, которое она проводила только силами самой империи. В тот день, когда Роммель оставил Мерса-Матрух, далеко на западе, в Марокко и Алжире, высадились англо-американские войска, начав операцию «Торч». С этого момента союзники будут сражаться под объединенным командованием, во главе которого будет стоять чаще всего не британец, а американец.
4
Победа Монтгомери при Эль-Аламейне должна была бы подтолкнуть власти «Виши» в Африке на сотрудничество с союзниками во время вторжения в Марокко и Алжир в воскресенье, 8 ноября (кодовое название «Торч»). Это была самая грандиозная морская высадка со времен Ксеркса, переправившегося через Геллеспонт в 480 году до нашей эры, затмившая по численности войск и Галлипольскую экспедицию 1915 года (Дарданелльская операция). (Многие опасались повторить ее печальную судьбу.) Тем не менее за три дня боев французы потеряли три тысячи человек и союзники — 2225. Стоит ли удивляться тому, что командующий операций «Торч» Дуайт Д. Эйзенхауэр написал: «Я понял, что меня доводят до белого каления эти лягушатники» [683] . Операция «Торч» была предпринята вследствие того, что британцы отказывались снова возвращаться на Европейский континент на северо-востоке Франции, откуда их бесцеремонно выгнали в июне 1940 года, до тех пор пока русские хорошенько не поколотят немцев на Восточном фронте, Германия не будет основательно разбомблена, Средний Восток станет безопасным регионом и будет гарантированно выиграна «Битва за Атлантику». Планы генерала Маршалла, разработанные в апреле 1942 года относительно скорейшего возвращения во Францию — отправкой девяти дивизий под кодовым названием «Следжхаммер» или вторжением сорока восьми дивизий под кодовым названием «Раундап», — были отвергнуты генералом Бруком как слишком рискованные (с марта 1942 года он возглавлял и британский комитет начальников штабов, и имперский генеральный штаб). «Планы чреваты серьезными опасностями, — отметил он в дневнике. — Перспективы добиться успеха мизерные и основаны на массе неизвестностей. Шансы на провал велики и основаны на массе убедительных военно-тактических фактов» [684] .
683
Hew Strachan, Daily Telegraph, 5/4/2003.
684
eds. Danchev and Todman, War Diaries, p. 250.
Генерал Джордж К. Маршалл, деликатный пенсильванец, и генерал сэр Алан Брук, жесткий уроженец Ольстера, были главными кормчими военной стратегии союзников помимо Рузвельта и Черчилля. Их взгляды на то, как должна вестись война с немцами, фундаментально различались. Маршалл настаивал на скорейшем силовом форсировании Ла-Манша, Брук же предпочитал до начала военной кампании на северо-западе Франции нанести поражение немцам в Северной Африке, на Сицилии и в Италии. Споры по этому поводу постоянно возникали на совещаниях англо-американского Объединенного комитета начальников штабов в продолжение 1942—1944 годов. Несмотря на разногласия, следует признать, что совещательный метод выработки стратегических решений при демократическом контроле со стороны избранных лидеров государства был намного разумнее и эффективнее вождизма Гитлера. Маршалл и Брук всегда сохраняли уважительное отношение друг к другу.