Смерть Билингвы
Шрифт:
Учитывая, что перепуганные актеры не особенно старались, а оператор нам попался придирчивый, все это заняло не меньше часа. В конце концов, ценой многочисленных обещаний, угроз и терпеливых объяснений нам удалось отснять два ролика, не то чтобы гениальных, но сносных. Их, конечно, надо было еще как следует смонтировать, сделать хороший синхрон, подобрать подходящую музыку, но в целом, изрек оператор свой приговор, «для необработанного материала получилось неплохо».
День уже близился к концу, в окно было видно, как на развалины предместья оседает мелкая изморось. Моктар спросил по рации, что нам делать, нам сказали подождать еще немного, другие группы еще не закончили, но через полчаса можно будет уходить. Мы приняли по полтаблетки амфетамина и съели по «сникерсу».
Потом мы получили от Наксоса приказ немедленно возвращаться к грузовикам, потому что командование решило выслать авиацию и разбомбить полгорода.
— Интересно, зачем нас сюда посылали, раз здесь все равно все взлетит на воздух? — спросил я, когда мы спускались по лестнице.
— На войне пытаться понять приказы — это то же самое, что искать смысл жизни. Будешь только расстраиваться понапрасну. По рации нам приказали поторапливаться, и мы заторопились. Другие группы подтягивались к грузовикам, где дожидалась вторая съемочная группа. Вид у всех был довольный. Мы были немного взбудоражены тем, что нам довелось пережить задень, а благодаря принятым амфетаминам море казалось по колено. Какой-то журналист взял у нас интервью, мы отвечали спокойно и уверенно, не сомневаясь, что скоро прославимся. Мы предчувствовали, что скоро разбогатеем, и все девчонки будут наши.
Грузовики пустились в дорогу. Через десять минут над нами в затянутом тучами небе пролетели в противоположном направлении огромные мрачные бомбардировщики, доверху нагруженные Взрывчаткой из обедненного урана. Едва мы выехали на шоссе, как послышались глухие удары: бум, бум, бум. Бомбили в хорошем ритме. Я снова подумал о перепуганном семействе. Благодаря рекламному ролику, Давид, Франсуа, Эмили и Элоди наверняка скоро прославятся. Жаль только, что сами они никогда уже этому не порадуются. Действие амфетаминов заканчивалось, и я совсем упал духом.
33
Моктар, любовь моя.
Жизнь в разлуке с тобой похожа на больную собаку, привязанную к дереву на обочине дороги. Я скучаю, мне так тебя не хватает. Я делаю вид, что живу, но без тебя в глубине души чувствую себя мертвой. Дни проходят у меня перед глазами, но я едва обращаю на них внимание. Они бесшумно падают один за другим, как снежные хлопья.
С твоей сестрой нет никакого сладу, да я уже и не пытаюсь ее приструнить. Я получила анонимное письмо: «Сюзи колется». Я спросила ее, а она ответила: «Ну и что, кто теперь не колется, весь город сидит на игле, дура ты старая», — а потом вытащила шприц и закричала: «Если хочешь, у меня еще кое-что осталось». Эта девочка меня пугает.
Каждый день я смотрю телевизор. На днях показывали, как вы садитесь в грузовики. Мы видели в прямом эфире, как вы задержали террористов, окопавшихся в помойных ямах, В телепрограмме написано, что целиком вашу операцию будут показывать на следующей неделе. Пока что передают только отрывки, вы там обыскиваете развалины и спасаете людей, Все в городе только об этом и говорят. Дао Мин хочет устроить у себя в ресторане специальный праздник, посвященный «Осеннему дождю». Через неделю начинаются гастроли Каролины. Надеюсь, с ней все пройдет гладко. Кстати, Джима-Джима давно никто не видел. Говорят, он целыми днями глушит водку. А еще говорят, он совсем замучил Моиза Бен Аарона и Хуана Рауля. И что на гонорары, которые выплатил ему японец из «Сони Мьюзик», он едва может купить себе сто граммов масла. Говорят, он только и думает о том, когда же оборвется карьера Лемонсид.
А
На рассвете приехало шестнадцать грузовиков, нагруженных тоннами оборудования: декорациями, прожекторами, кабелями, громкоговорителями, скамьями для зрителей, музыкальными инструментами, стробоскопами, гигантскими экранами, блоками питания. Груз сопровождала сотня телевизионщиков, которые кричали друг другу, что надо делать, и сновали туда-сюда у нас под носом, как будто мы пустое место. За ними прибыли пресс-ассистентки, целая толпа напряженных девиц с одинаковыми вымученными улыбками. Рекламодатели пристально следили за происходящим. Господин Стор, господин Боун и господин Спиннинг напоминали старых воронов, краем глаза караулящих падаль. Работники телеканала были на взводе: уже три дня, с тех самых пор, как закончилась операция, никому из них не удавалось перевести дух. А тем же вечером должна была приехать Каролина Лемонсид.
Наксоса мы не видели уже сорок восемь часов. Поговаривали, что он уже два дня как заперся в ванной, пытаясь привести себя в приличный вид: избавиться от запаха, выдававшего в нем сына крестьян-киприотов и стать похожим на американского актера, готового сыграть романтическую сцену с юной кинозвездой. Мы смеялись от души, представляя себе Наксоса застенчивым подростком, который готовится к первому свиданию, но в глубине души слегка ревновали. Каждый из нас дорого бы дал за возможность поближе пообщаться с юной певицей.
Дирк приколол кнопками у себя над кроватью обложку ноябрьского номера журнала «Нантукет», где Каролина позировала на фоне тропического пляжа в невероятном купальнике из искусственной кожи. В самом журнале было интервью с ней:
«Нантукет»: Как вы себя чувствуете за несколько дней до начала гастролей?
Лемонсид: Я очень счастлива и очень волнуюсь. И горжусь тем, что могу внести свой маленький вклад в нашу общую борьбу. «Нантукет»: Вы будете совсем близко от линии фронта. Вас это не пугает?
Лемонсид: Конечно, немного пугает. С другой стороны, я знаю, что будет обеспечена серьезная охрана. Кроме того, я получила столько теплых писем, что буду чувствовать себя на войне, как среди самых близких людей.
«Нантукет»: Рекламный эффект этих гастролей трудно переоценить. Что вы скажете о тех, кто утверждает, что вы используете борьбу с терроризмом как способ поднять собственную популярность?
Лемонсид: Честно говоря, я их не понимаю. Терроризм — такая страшная вещь, что мы все должны объединить свои усилия, вместо того чтобы ссориться. Я люблю своих зрителей, и они отвечают мне взаимностью. Вот и все, что я могу вам ответить.
«Нантукет» Спасибо, мадмуазель Лемонсид».
Ближе к концу дня к парковке «Холлидей Инн» подъехал микроавтобус с затемненными стеклами. Его уже поджидала съемочная группа, кругом горели прожектора. Несколько специально аккредитованных фотографов затрещали вспышками. Парней из «Осеннего дождя» попросили тихо посидеть за заграждениями и не мешать журналистам работать. Микроавтобус остановился, кто-то свистнул, кто-то зааплодировал, потом все стихло, был слышен только шум работающего где-то мотора. Наступила долгая пауза, потом, повинуясь струе сжатого воздуха, двери автобуса с шипением отворились, и из него вышла Каролина.
34
Я проснулся от боли в правом колене и оттого, что совсем продрог, столько времени пролежав на голом полу. Хотя все тело у меня одеревенело, я чувствовал, что способность двигаться, которая вернулась ко мне ночью, никуда не исчезла. Я мог шевелить руками и ногами. Это были едва заметные, болезненные трепыхания, как у рыбы, брошенной на дно лодки. Но те несколько секунд, которые я провел на ногах, потребовали от меня слишком больших усилий, так что на какое-то время мой двигательный потенциал был исчерпан.