Смерть длиною в двадцать лет
Шрифт:
– Передавайте от меня привет мадам Пеллетер! – крикнул ему вдогонку Мауссье.
Дверь открылась, и Пеллетер вышел.
Провожая Пеллетера обратно в административное крыло, Фурнье не поинтересовался, что сказал ему Мауссье. Причем трудно было понять, из каких соображений – то ли из профессионализма, то ли из презрения, то ли и впрямь из-за отсутствия интереса. Этот человек старательно соблюдал непроницаемость, и трудно было прочесть, что у него на душе.
Летро
– Ну что, готово дело?
– Да.
– Пожалуйста, дайте мне знать, если вам понадобится что-то еще, – сказал Фурнье.
– Непременно. И еще раз передавайте от меня привет своему начальнику.
– Обязательно передам. Я уверен, он сожалеет, что не смог остаться. Его супруга иногда бывает очень настойчивой.
Они пожали Фурнье руку и пошли забирать свои дождевики у Реми.
– Ну что там? – спросил Летро, натягивая плащ.
– Да надо бы разобраться, – сказал Пеллетер и спросил у Реми: – Много арестантов у вас умерло за последнее время?
Реми задумался, помогая инспектору надеть плащ.
– Ну умер один пару месяцев назад.
– От болезни?
– Нет, зарезали. – И, пожав плечами, он прибавил: – Люди везде умирают, и в тюрьме тоже.
– А еще смерти были?
Реми покачал головой.
– Не знаю. Ну были еще случаи, если вас это интересует. А что такого-то? Всякое случается.
Пеллетер плотно стиснул губы. Понять, о чем он думает, не было никакой возможности.
На улице дождь по-прежнему лупил все с той же силой. Летро с Пеллетером поспешили сесть в машину. Там было душно и сыро, что лишь усугубляло общее чувство дискомфорта.
– Тебе что-нибудь известно о смертях арестантов?
– Нет, – сказал Летро, заводя машину. – Но это просто могло пройти мимо меня. Это же вообще-то не наше дело.
– А где их обычно хоронят?
– Наверное, зависит от того, откуда они сюда поступили.
– А ты не слышал, чтобы какие-то тела отправляли отсюда железной дорогой?
Летро покачал головой.
– Нет. Но это же ни о чем не говорит.
– Ну да, это ни о чем не говорит. – Пеллетер задумчиво смотрел в окно.
– И что, Мауссье тебя за этим сюда вызвал?
– Да.
– И ты думаешь, за этим что-то кроется?
– Не знаю.
Остаток пути они молчали, но на этот раз Пеллетер не видел за окошком дождливых пейзажей – не видел ни амбаров, ни коров, даже не заметил, когда снова начался город.
Когда они подъехали к участку, дождь стих, и они смогли добраться от машины до дверей, не сутулясь и не пригибаясь.
– Ты сегодня возвращаешься в город? – спросил Летро.
– Не знаю.
– Ну смотри, если останешься, то моя жена и слышать не захочет, чтобы ты ужинал где-то еще.
– Спасибо.
Летро помедлил на пороге, потом зашел внутрь. Пеллетер последовал за ним.
В участке за конторкой дежурного сидел все тот же молодой офицер Мартен. Завидев начальника, он поспешил доложить:
– Еще одно сообщение для вас, шеф.
Летро взял у него листок с записью, а Мартен тут же прибавил:
– Дела обстоят все хуже и хуже.
Пеллетер подошел и заглянул в листок через плечо Летро.
Оказалось, что отпечатки пальцев вчерашнего покойника нашлись в общей базе. Имя – Марсель Меранже. Опытный взломщик сейфов, работавший на многочисленные преступные синдикаты по всей стране.
Это означало, что многие могли хотеть убрать его.
Проблема заключалась только в одном – в последней записи, сделанной витиеватым почерком Мартена.
Марсель Меранже был арестован тринадцать лет назад и приговорен к сорока годам тюрьмы.
Тюрьмы Мальниво.
Глава 3
Американский писатель
Летро убежал в свой кабинет, оставив Пеллетера стоять с бумажкой в руках. В кабинете он первым делом схватился за телефонную трубку и рявкнул в нее:
– Здравствуйте… Дайте мне Фурнье!..
Пеллетер подошел к молодому офицеру за конторкой и кивнул на телефон.
– Можно?
Тот, удивленный, что у него вообще спрашивают разрешения, кивнул, растерянно выдавив из себя:
– Ну конечно!..
Пеллетер поговорил с оператором и повесил трубку.
Слышно было, как Летро в своем кабинете кричал:
– Да, это проблема, и это ваша проблема!..
– Из Мальниво когда-нибудь убегали арестанты? – спросил Пеллетер у молодого офицера, отчего тот опять растерялся, так как был занят тем, что старался подслушать, что говорит в своем кабинете начальник.
– На моем веку ни разу, а я прожил здесь всю свою жизнь, – ответил молодой офицер. – Но когда мы были детьми, тут ходили слухи о трех крупных побегах, случившихся со времен основания тюрьмы.
– О трех?
Офицер кивнул.
– В 1820-е один заключенный симулировал чахотку. Кашлял и кашлял целыми днями. Потом расцарапал пальцы о камни и этой кровью испачкал себе на груди робу – чтобы выглядело так, будто у него уже горлом идет кровь… Конечно, начальник тюрьмы побоялся, что зараза распространится на всех заключенных, и распорядился отвезти этого арестанта в город и там поместить на карантин в старый сарай… Арестант сбежал сразу же, как только его привезли в город. Поезда здесь тогда еще не ходили, а попросить кого-нибудь подвезти он не рискнул, поэтому шел пешком и далеко уйти не успел, потому что его быстро схватили… На весь остаток дней его заключили в одиночную камеру.