Смерть ей к лицу
Шрифт:
— ФСБ. У вас только что заказывала билеты одна девушка. Мне нужно знать — для кого и куда.
Служащая не стала проверять мое удостоверение — и очень хорошо, иначе увидела бы, что я не из ФСБ, а всего лишь частный детектив. Пришлось бы спешно придумывать что-то такое оправдательное. Но судьба благоволила. Придумывать не пришлось.
Женщина за окошком выдала всю интересующую меня информацию.
И эта информация явилась еще одним доказательством существования двойника Марины.
Билеты были заказаны на двоих пассажиров. На Лазутину Марину. И на Скорнякову Раису.
Две сестрички по отцовской линии, Марина и Рая, собирались завтра улететь. И очень далеко.
…Я вернулась в город. А затем съездила ещё в одно местечко, где и оставила машину. Так нужно. Для моего плана.
Домой возвращалась на электричке. На встречу с Лазутиным доберёмся и на такси. А там… Хм. Не будем спешить. Нужно ещё подготовиться.
Оп-па. Я вновь платиновая блондинка, и волосы локонами спадают мне на плечи, закрывая едва ли не пол-лица. Яркие тени, четко очерчённый контур губ, самая малость грима, огромные очки — и я опять себя не узнаю.
— А ничего ты выглядишь, старушка, — резюмировала я вслух, стоя у зеркала и поправляя выдающихся размеров бюст, на который наверняка будут пялиться больше, чем на все остальное. Угу. И хорошо. Когда потом попытаются выяснить — и что за краля то была, боюсь, в ответ промычат лишь одно: хо-орошенькие имелись грудёхи…
Подкладки в лифчике держались крепко. Я разгладила коротенькое платьице, оправила его. Затем отставила в сторону ногу в туфельке на шпильке, отставила, как бы проверяя: как буду выглядеть в новом ракурсе. И вновь с удовлетворением ответствовала:
— Хоть сейчас тебя, старушка, заваливай и рви на клочья твои трусишки. Вай-вай, только бы добраться до нужного места, не будучи изнасилованной.
Перекинув сумочку через плечо, я проверила её содержимое. Так-с, пистолет, пакет с кровью, ну, и мелкая ерундовина, в которую особо не стоило вникать.
Я уже хотела ретироваться из своей квартиры, когда раздался телефонный звонок, который остановил меня и заставил — после небольшого раздумья (а поднимать ли трубку?) — все же узнать: кто это ко мне пытается прорваться по линии связи?
— Смотри-ка, застал тебя, — без лишних приветствий выпалил на другом конце провода знакомый голос. Имевшее место упущение я все же решила несколько восполнить.
— Привет, Михалыч.
— Привет-привет, — протараторил мой бывший начальник моей бывшей службы. — Я вовремя?
— Разве бывает иначе? У тебя новости?
— Уга. Куча новостей, — проворчал он.
— Похоже, не совсем весёлые…
— А ты когда-нибудь у меня спрашивала про веселое? Во-во… Значит, так… По первому твоему вопросу. Лазутин Эдуард Афанасьевич. Банкир…
— Это мы знаем, что он банкир.
— Не перебивай, пожалуйста. Итак, Лазутин. Председатель правления «Эльфабанка». И фактически его хозяин на данный период. Соучредителями этого финзаведения на некотором этапе были: Мостовой, генеральный директор консорциума «Нефтегазпром», и некий Смыслов. Последний — очень загадочная личность. Бывший гэбэшник. До девяностого года работал в центральном аппарате на Лубянке. Затем куда-то исчез. И вынырнул уже через три года, сразу как один из учредителей банка. Фактически он заведовал службой безопасности. Ну, и следил за направлениями денежных потоков и их целостностью. С его появлением в банке туда же перешли многие бывшие офицеры системы.
— Почему ты говоришь о них в прошедшем времени?
— Молодец, — почему-то усмехнулся Михалыч. — Подметила. Отвечаю: потому что двоих последних уже нет. Мостового расстреляли прямо у подъезда собственного дома. Расстреляли вместе с охраной. Смыслов получил пулю от снайпера у входа в банк.
— Когда это произошло? — несколько приуныла я. Что-то мне стало нехорошо, словно это не они, а я получила хорошую порцию свинца.
— С полгода назад ушёл в мир иной первый. Второй — спустя два месяца.
Так-с. Полгода назад к Лазутину приплелась его бывшая супружница Марина. Приплелась якобы со старой хворью — мол, разыгралась болезнь под названием лунатизм. Совпадение?
— И, сама понимаешь, убийцы найдены не были.
— Ну да, как обычно. Кто их заказал? Михалыч, не темни, вижу ведь, знаешь что-то.
— Поверь, на этот раз даже я почти ничего не знаю. Конечно, можно говорить о конкурентах, которых в любом бизнесе навалом. Но здесь… Здесь нечто другое. После кризиса банк, можно сказать, на нуле, однако держится на плаву. Просто держится, и всё…
— И продолжает в живых ходить последний член правления Лазутин.
— Именно. Никуда не исчезает, не уезжает. Хотя банк и нулевой.
А вот тут ты не угадал, хотелось рявкнуть мне. Собирается исчезнуть наш парень Лазутин. Ох как собирается.
— Ну, и что у вас думают? — спросила я, почувствовав, как при слове «у вас» у меня невольно сжалось всё внутри. Когда-то я тоже принадлежала к этому «у вас», была в одной упряжке с Михалычем. Теперь это в прошлом. Но вот горечь при упоминании о моей бывшей службе нет-нет да находила.
— Я же тебе сказал, — с грустью проговорил Михалыч. Подумал и добавил: — Могу лишь повторить: версия с конкуренцией у нас не котируется.
— А что котируется?
— А вот это ты уж извини… На меня и так подозрительно скосились, когда я принялся выяснять о твоём Лазутине. Намекнули — а зачем это я, старый такой-сякой, лезу не в свое дело, которое совсем не подходит моему отделу?
— Значит, подставила я тебя. Извини, Михалыч.
— Ты каким боком к этому банку, а? — неожиданно насторожился полковник, словно отец, забеспокоившийся о своей дочери.