Смерть Гапона
Шрифт:
И на этот раз не лязгнул замок. Загукали, сквозь стены, удаляющиеся по той лестнице шаги. И опять, мертво в даче.- Чуть журчит, сквозь осколки стекла холодный ветер на галлерее, у площадки.
[32//33]
Шаги уже подо мной, в нижнем этаже. Ближе. Голос Гапона, громкий и тревожный, -- совсем тут, у лестницы.
– - Эка темень! Тут никого нет наверное Мартын?
– - Да нет же, говорю.
– - Почему по этой лестнице не вел? Тут разве не ближе?
– - Ближе, пожалуй, но подумалось. По той прошли, по той и сейчас повел.
– - Не буду я по темпому ходить. Веди по этой.
– - Ладно, не все равно? Иди.
– - Нет, брат, иди ты вперед. Смотрикось, узкая какая. Знал бы, в жизни пе поехал. Ты говорил, квартира конспиративная, а тут, видишь ты, даже не топлено.
Поднимаются...
Я дернул дверь рядом в чулан. Заперто или заколочено. Ступени скрипели под шагом, одна за одной, к повороту, -- сейчас я буду с Талоном лицо к лицу. Только бы он до меня не дотронулся.
Луна совсем поднялась. Светло.
Оттянув рукою пружипу, чтоб не так визжала, я открыл дверь в розовую комнату на себя и зажался за ней, придерживая ручку. Мартын прошел первым; он быстро и тяжело дышал. Стук бот за ним следом-- внезапно оборвался.
– - Дверь почему открыта, Мартын? Держит ее кто... а... Мартын?
Мартын не отозвался. Я, попрежнему, крепко держал ручку. По обводу двери, царапая отсохшую краску, [33//34] скользнули нащупывающие пальцы. Я почувствовал липкое прикосновение холодной и шершавой кожи и отдернул руку. Дверь ударилась о мягкое, задержалась и хлопнула с визгом. Из-за нее -- в упор стал Гапон, в расстегнутой шубе, в серой мерлушковой шапке, с всклокоченной бородой. Вместо глаз -- бель белков: зрачки закатились.
– - Мартын!
На дикий вскрик -- Мартын выскочил. Бледный.
– - Слушали нас, Мартын! Убей!
Он выбросил обе руки вперед, отогнув голову, целясь скрюченными пальцами.
– - Убей! Ой, худо будет!
Я опустил руку в карман. Но Мартын схватил за запястье, левой рукой быстро нащупал браунинг и вынул. Гапон кивнул головой, закрестился и шагнул мимо нас, через порог, в комнату.
Дверь глухо хлопнула. В тот же миг сухим разрывом треснула там, в боковушке, дверная створка: сорванный замок перекатом простучал по половицам. Мартын шарахнулся в сторону. Я бросился вслед за Гапоном. Сквозь пролом, сгрудясь, напирали дружинники, Щербатый впереди.
– - Братцы!
Гапон прижался к стене и вдруг взвыл тонким, страшным, далеко слышным лаем.
– - А-а-а-а-а....
Щербатый, шатнувшись, сбросил тулуп. За дверью по лестнице вниз, загрохотал, шатая ступени, бег... дикий, без оглядки.
[34//35]
Мартын?
Угорь опомнился первым. Он ударил широкой жесткой ладонью по раскрытому рту, далеко разбрызнув пенистую, кровью зарыжевшую слюну.
– - Молчи, пес!
Гапон захлебнулся и упал боком, запахивая шубу.
– - Родненькие, милые, не надо...
– - Вяжи его.
Кто-то поднял с полу длинную тонкую бечеву... от корзины с вином и закусками... Щербатый, припав на колени, вывернул Гапону руки назад, круто ударив его лицом об пал.
– - Продался, стерва... Михайло, браунинг с собой?
– - Мартын унес.
– - Братцы!
Щербатый налег, вскрик оборвался стуком зубов об пол.
– - Не бей, Щербатый!
– - Отсунься, Михайло! Барничаешь! Собаке собачья и смерть. Чем его?.. Штопором, что ли?..
Булкин пошарил по столу, сбрасывая на пол тарелки и банки. Был тут где-то...
– - Ребята, поищи по дому, топор или что...
– - Товарищи...
– - Сказал, -- дико расхохотался, подгибая голову, Манджурец.
– - Продал воскресение, Иуда! Опоганил на вечные времена!..
И снова тяжелый удар головы об пол...
Дом ожил. По комнатам, по лестницам, -- быстрые, крепкие, бегущие, ищущие шаги.
– - Веревка. В кухне снял.
Гапон рванулся отчаянным броском. Дружинники торопливо навалились кучей.
– - Ты... драться!..
– - Родные... сказать дайте...
Николай, калачиком подогнув ноги, сел поодаль иа пол, быстрыми ловкими пальцами свертывая петлю. Он кивнул, оскаля короткие, до корешков стертые зубы.
– - Поставь-ка его на ноги, ребята. Пусть побалакает...
Гапона подняли. Я видел только вздрагивающий затылок и тонкую бечеву, закрученную на рукавах шубы.
– - За что... братцы, родные мои... Ваш я... Мартына испытывал... слух о нем есть... что... предатель... Нарочно говорил... Я новое воскресение готовлю... не с крестом, с мечом... За тем и приехал.
Голос тускнел... Сошел на шопот: он сам себе не верил, Гапон. Он отвернул голову в мою сторону, влево. Глаза стали влажными. Закапали быстрые, частые слезы.
– - Пожалейте, родные, любимые...
Николай поднялся, распрямляя петлю.
– - А, ну, Угорь.
– - Куда?--вскинул тот голову.
– - На руке, что ли, в поволок? Крюка-то нет?
[36//37]
– - В той комнате вешалка, -- кивнул к двери Миней.
– - Не сдержит.
– - Сдержит, чего там.
Гапон плакал, тихо всхлипывая. Угорь, придерживая за плечо, толкнул его в узкую дверь, меж ударом расщипанных планок. Вешалка в два крюка, в человеческий рост. Николай закрепил на одном свободный конец.
– - Укороти.
– - Все одно не подтянешь.
Щербатый накинул петлю, далеко отогнув бобровый воротник.
– - Садись, поп.
Он нажал на плечи. Гапон осел под нажимом. Меж валенок Щербатого, вяло и мягко поползли от стены, из-под вешалки, коленко на коленко легшие цоги -- в новых ботах, в отогнутых брюках. Я вышел в комнату с розовыми букетами. Рабочие, толкаясь плечами, обступили Щербатого и Николая.