Смерть и побрякушки

Кащеев Кирилл

— Почему?

— Потому что «конспирация, конспирация и еще раз конспирация». У меня и моих боевиков слишком длинная цепочка связи и минимум личных контактов. Эти господа — непрофессионалы и могут попасться на какой-нибудь глупости. Вот я и приняла меры, чтобы их провал не коснулся меня. Но в случае с вашим зятем, Марина Сергеевна, безопасность оказалась в ущерб делу. Впрочем, система-то как раз была прекрасная, виновата я сама. Ведь учили же меня не проявлять лишней сентиментальности! Мои преподаватели были абсолютно правы, пожалеешь одного — потом придется мочить многих. Если бы не моя глупая жалость и ваша приятельница осталась живой, да и вам ничего бы

сейчас не угрожало.

— Только ни в чем не повинный ребенок был бы убит, — глухо пробормотала Марина, невольно пытаясь покрепче охватить Сашку руками, спрятать его от глаз сумасшедшей людоедки.

— Ну, он слишком мало прожил, чтобы научиться ценить жизнь, — небрежно отмахнулась Алла.

— Но зачем вам все это? Столько смертей — ради чего? — Марина не хотела задавать свой вопрос, уж больно детски-невинным казался он в этой комнате, рядом с тупорылыми отморозками, и их изящной «крестной матерью». Но уж слишком жуткое чувство внушала ей деловито-спокойная Алла, так отстранено и холодно рассуждавшая об убийстве маленького птенца, испугано сжавшегося сейчас в Марининых руках. И в то же время ужас сливался в ее душе с каким-то противоестественным тягучим любопытством. Марине мучительно хотелось понять, откуда она взялась, вот такая Алла, кто были ее учителя, да и вообще живое ли, человеческое ли она существо? Марина невольно поймала себя на том, что быстренько сооружает в уме вопросник для интервью. Статья могла бы выйти шикарная.

— Ну, вы же умная современная женщина, Марина Сергеевна, а вопросы задаете совершенно дурацкие, — протянула Алла, — Что значит, зачем? Ради денег, естественно.

— Но вы адвокат и нотариус, получаете чистые, безопасные деньги…

— Какие у вас заниженные требования, Марина Сергеевна, — пожала плечами Алла, — Деньги, моя милая, начинаются от первого миллиона, все остальное — зарплата. А меня зарплата не устраивает. К тому же, я обиженная женщина.

— И кто же вас, бедняжечку, изобидел люто? — скривилась Марина, окидывая взглядом Аллин дорогой костюм, неброские украшения — всего лишь колечко и сережки с одинаковыми полу-каратными бриллиантами, и команду братков в качестве аксессуара к модному дамскому туалету.

— Жизнь меня обидела, Марина Сергеевна. Вы представляете, чего стоило провинциалке без связей и денег поступить на юридический? А оттуда прорваться в еще более специфическое учебное заведение? А каково учиться в том заведении? Абдуллаева читали, наверное? Так он и половины кошмаров не описал. Наконец, всего добиться, всего достичь, вот они деньги — по тем временам огромные, власть — какая власть! Народишко упивался — ах, актеры, ах, певцы, ах, писатели! Да любой офицер нашего ведомства мог этих любимцев публики в порошок стереть! — Алла резко сжала кулак, словно поймала муху. Она раскраснелась, голос ее дрожал от упоения, ноздри тонкого носа подрагивали, словно у кокаинистки над порошком, — Для вас Крым был пределом мечтания, а мне открывался весь мир! Я стала человеком среди быдла! И чем все кончилось?

Порыв иссяк, Алла словно поникла, в голосе зазвучали нотки раздражения:

— Загнали вашу покорную слугу в недружественные африканские республики: грязно, опасно, месяцами в палатках, вокруг одни местные, отпуск в их зачуханных городишках за счастье почитался. А потом и вообще вытурили. Когда КГБ разваливать начали, кого оставили за опыт, у других связи в верхах, а таких как я новичков в первую же чистку выкинули.

Марина напряглась. Все это она уже слышала. Немного другие слова, меньше злобы и горечи, но слышала. От Кирилла.

— И

знаете, так обидно стало! — продолжила адвокатесса, — Ну так обидно! Вокруг личности непонятные шляются, раньше от моей нахмуренной брови цепенели, а сейчас сквозь глядят. Хозяева жизни! Бизнесмены хреновы, вроде вашего покойного зятя! Девки их наглые: в кошельке больше, чем у меня в самые благополучные времена на сберкнижке! Бриллиантами по уши увешаны, а на выходные в Париж летают. Не в мои паршивые Верхнюю Вольту и республику Чад, а в настоящую Европу! И за что спрашивается? Передком хорошо работают? Так я зачет по этому спецкурсу еще на второй год обучения на отлично сдала! С практическим семинаром, между прочим! Что ж мне ничего не обломилось?

— Ну и воспользовались бы профессиональными навыками, окрутили какого-нибудь бизнесмена…

Алла засмеялась.

— И всю жизнь под него подлаживаться, своего через постель добиваться? Не-ет, мне нужно все и чтобы сама себе хозяйка.

— А я так думаю, что просто после Верхней Вольты товарный вид потерялся, никакой спецкурс не помог, — невинно заметила Марина и тут же пожалела о своей несдержанности.

Лицо Аллы потемнело, видно, Марина наступила на самый болезненный мозоль гангстерши.

— Вы чрезвычайно остроумны, Марина Сергеевна, — сквозь зубы процедила адвокатесса, — но лучше бы вам практиковать свой острый ум на ком-нибудь другом. Итак, к делу. Где деньги?

Глава 32

Одним движением руки Алла пресекла Маринину попытку в очередной раз изобразить удивление.

— Не глупите, и не тратьте мое бесценное время, — устало вздохнула она, — Я намерена получить компанию вашего зятя и я ее получу. Причем не в нынешнем ободранном виде, а в полной красе. Если вы добровольно не скажите, куда перепрятали то, что Павел снял со счетов, я просто сделаю вот так… — ее тонкие пальцы змеей скользнули между Марининых рук, мягко, словно лаская легли на тоненькую Сашкину шейку.

Задыхаясь от липкого тошнотворного ужаса, Марина изо всех сил вцепилась в Аллину ладонь, пытаясь оторвать ее от Сашки… Бесполезно, юркие сильные пальцы будто вросли в Сашкину кожу.

Сашка завертелся, отстраняясь от противной тетки и одновременно попытался еще глубже залезть Марине под мышку.

— Чувствует, — тихонько шепнула Алла и кончиком языка облизнула губы. Ее глаза расширились, она жадно вглядывалась в нежную ложбинку на беззащитной Сашкиной шейке.

— Ради Бога, но почему именно «Worldpress», вы же ничего не смыслите в журналистике! — отчаянно пробормотала Марина, стараясь крепче обнять малыша, будто ее руки могли дать ему хоть какую-то защиту.

— Какая разница? — искренне удивилась Алла, — Я вышла на вашу компанию случайно, мы с Эдичкой просто каждый день обедали в одном кафе. Бедняга едва успевал и утробу набивать и на баб глазеть. Вечно куски изо рта ронял, — ее рот исказился брезгливой гримасой. — Бедный жирныш! Такие как он всегда были легкой добычей. Я сразу поняла: вот он, мой шанс. — глаза Аллы азартно вспыхнули.

— Оставлять вашу компанию себе я не собираюсь. Как ни унизительно признаваться, я совсем ничего не смыслю в бизнесе. У меня уже есть покупатель на ваше детище, сейчас, перед выборами, пресса — лучший товар. Я возьму денежки, и до свиданья, уеду жить тихой жизнью в вожделенную Европу. Может даже подберу себе удобного мужа. Так что не советую кому-либо становиться между мной и Парижем! Говорите, быстро, не то… — ее пальцы хищно сжались, Сашка дернулся всем телом и тоненько вскрикнул.