Смерть и побрякушки
Шрифт:
— Клеем. Самым обыкновенным клеем.
Они забрались в такси и Марина скомандовала:
— В аэропорт.
— Значит, Сашка летит самолетом, — сделал вывод Кирилл.
— Уже подлетает. Посадка через сорок минут.
— Он хоть не один?
— Инстинкт бабуси в тебе неистребим! Ты и впрямь думаешь, что полуторогодовалого малыша пустят одного в самолет? С ним Катька. Решила заодно проведать родину, говорит, стосковалась.
Глава 30
Они
Наконец отшуршали декларации и радостно визжащий Сашка через весь зал помчался в распахнутые объятия Марины.
— Маленький мой, — счастливо пробормотала она, подхватывая на руки вертлявый сгусток восторга и целуя его в необыкновенно вкусные морозные щечки.
— Отак, молодець, поцелуй маму, — умиленно загудела Катька.
— Я ему не мама, а тетя, — смущенно поправила Марина.
— То без разницы, — отмахнулась Катька, — Такий хлопчик хороший, як солнышко.
Марина согласно вздохнула. Конечно, солнышко. Шкодливое, непослушное и очень любимое.
— Як це добре, що вы меня до дому вытягли. По улицам погуляю, всех старых знайомых навещу. Ох, подывяться як я тепер живу! — Катька предвкушающе зажурилась. — Ну, поехали, скорише, скорише! — Катька аж подпрыгивала от нетерпения. Потом вдруг остановилась, неловко переступила, кинула опасливый взгляд на колготки, — Ни, почекайте, мне кое-куда наведаться надо.
Кирилл повернулся к выходу:
— Вы идите, а я машину подгоню.
— Где тут? — нетерпеливо оглядывалась Катька, — Чую, у мене стрилка поползла.
— Вон там, — кивнула Марина на дверь со стилизованной женской фигуркой.
Катька устремилась туда, Марина, держа за руку Сашку, неторопливо шла следом. И вдруг, у самой двери, Катька резко затормозила и подалась назад. Так отступают перед лезвием ножа или под дулом пистолета.
Марина коротко, приглушенно ахнула. Нашли! Выследили! Все их хитроумное путешествие было напрасным!
Катька сделала шаг назад, другой…
Из двери туалета показалась швабра.
А следом, грозно держа поломойной орудие наперевес, появилась тетка в синем халате.
— Дамочка, ну куда вы лезете! — рявкнула тетка, — Перерыв у меня, ясно!? Пе-ре-рыв.
— А як же… — пролепетала Катька, делая руками пояснительные жесты в сторону желанного туалета: мол, надо очень.
— А не знаю как. — безапелляционно заявила тетка и вытащила связку ключей, — Как хотите, — и ключ щелкнул в замке туалета со злорадной бесповоротностью.
Вскинув швабру на плечо, тетка удалилась, негодующе ворча:
— О народ, ну народ — только о себе думают, только о себе!
— С приездом тебя, Катюха, — усмехнулась Марина. — А давай во-он в тот закуточек
— Совсем зъихала? — возмутилась Катерина, — Непристойное поведение в общественном месте — это ж такой штраф!
— Какой еще штраф! Ты не в своей Вене!
— Нет уж, я краще потерплю! — твердо заявила Катя.
Марина пожала плечами:
— Тогда пошли.
Отмахиваясь от назойливых таксистов, они вышли из аэровокзала. Кириллов БМВ как раз выруливал с автостоянки.
— Смотри, Катька, как город изменился, — Марина с энтузиазмом тыкала пальцем в проносящиеся за окном новенькие фасады, витрины, вывески.
Катерина кивнула, не отрывая глаз от окна:
— Совсем инший стал. Скильки ж я тут не была!
— Ой, вон супермаркет! Кирилл, останови, дома же ни крошки! — Марина обернулась к Кате. — Пойдешь со мной?
Катька выбралась из машины и они заспешили к раздвижным дверям. В крохотном закутке между дверями и кассами Катька замешкалась:
— А туалет что, внутри?
— Нет тут туалета, пошли скорей!
— В супермаркете нет туалета?
— Ну-у, в некоторых есть.
— В некоторых, — повторила Катерина и на лице ее нарисовалась глубокая задумчивость.
— Зато, смотри, выбор какой! При тебе такого не было.
— Колбаса странная — «ливерно-растительная».
– острый наманекюренный Катькин пальчик ткнулся в ценник, — Интересно, что за рослына?
— Проверять не будем, — заявила Марина, стремительно наполняя тележку продуктами. — Вон там йогурты возьми.
Наполнив тележку, они покатили к кассе. Аппарат застрекотал и выплюнул набитый деньгами черный ящик, купюры разлеглись по ячейкам, упал беленький листочек чека, Катька принялась укладывать йогурты обратно в тележку…
— Женщина! Вы, вы, в штанах! К вам обращаюсь! — на весь зал гаркнул торжествующий мужской голос, — Я все видел! У вас в кармане пачка масла! Неоплаченная! А ну показывайте, немедленно!
Крепкий бритоголовый охранник гневно тыкал в сторону Катьки антенной радиотелефона. И все: покупатели, продавцы, кассиры, любопытно выглядывающие из-за соседних касс, дружно уставились на нее. Катюха гневно вспыхнула, потом надменно вскинула голову и процедила:
— Молодой человек, вы всерьез полагаете, я стала бы заталкивать масло в костюм от Кардена? — колоритный Катькин суржик вдруг сменился безукоризненным русским языком с чуть старомодными изысканными оборотами.
— Вот только не надо, не надо, — презрительно протянул охранник, и схватил Катьку за запястье.
— Что вы себе позволяете! Я гражданка Австрии!
— Гражданка, не знаю, чего вы там гражданка — предъявите карманы!
Марина подскочила к охраннику и ткнула ему под нос развернутое журналистское удостоверение: