Смерть и танцующий лакей. Цветная схема
Шрифт:
Лорд Чарльз кивнул:
— Да, примерно в таком духе.
— Майк, — подала голос леди Чарльз, — сходи, деточка, вниз и посмотри, нет ли там джентльмена…
— В котелке? — нетерпеливо уточнил Майк.
— Да, мой милый, он должен быть в котелке.
— И что, мне спросить, не судебный ли он пристав?
— Ни в коем случае, мой ангел. Просто посмотри и возвращайся.
— Ладно, мама. — Простодушно улыбнувшись, Майк запрыгал к выходу на одной ноге. — Я могу так двигаться несколько миль.
— Хорошо, хорошо, только, пожалуйста, на упади на лестнице. —
— Мне кажется, к нам поднимается лифт! — воскликнул Колин.
— Да просто Майк решил покататься, — успокоил его Стивен. — Думаю, соседям не понравится.
— Спорим, это судебный пристав! — тотчас возразил Колин. — Баскетта предупредили? Как бы он не проводил его сюда.
— Сомневаюсь, — добродушно проговорил лорд Чарльз. — За пятнадцать лет службы у нас Баскетт вдоволь насмотрелся на судебных приставов.
— Но вот же звонят в дверь, — всполошилась леди Чарльз.
Генри улыбнулся;
— Успокойся, мама. Это всего лишь доставили багаж Робин.
— Слава небесам. Робин, дорогая, тебе, наверное, хочется посмотреть свою комнату. Фрид, детка, проводи ее. Комнатка маленькая, но тебе там будет комфортно. А я, пожалуй, пойду переоденусь, вдруг действительно заявится судебный пристав.
Тем временем вернулся Майк, по-прежнему прыгая на одной ноге и что-то напевая.
— Ну как, видел пристава? — спросил Колин.
— Не-а, — буркнул младший брат. — А вот спорим, что она, — мальчик показал на Роберту, — вас не различает.
— Это правда? — Близнецы посмотрели на гостью.
— Почему же, — смутилась она, — я вас различаю. Но только по разговору.
— Что значит по разговору? — Стивен пожал плечами. — Я вот, например, теперь почти не заикаюсь.
— Не в этом дело. У вас вообще голоса разные. А когда вы молчите, тоже можно различить, если посмотреть у каждого за ухом.
— Ну, так нечестно! — возмутился Майк. — Ты заранее знала, что у Стивена там родинка. Как будто он не вымыл за ушами. Ха-ха-ха!
— Пойдем к тебе в комнату, — предложила Фрида. — Мне надоело смотреть, как они дурачатся.
Комната Роберте понравилась. Фрида показала и все их апартаменты, состоящие из двух квартир. Во второй (номер двадцать шесть) были одни спальни. Они посетили жилище няни, бывшую кухню. Фрида сказала, что она по-прежнему перед отходом ко сну потчует всех членов семьи «Оувалтином», шоколадно-молочным напитком, который считает очень полезным. Няня сидела у электрической плиты, превращенной в подобие письменного стола, — заметно поседевшая, лицо покрыто паутинкой морщин, — и раскладывала пасьянс. Роберту встретила так, словно минуло не четыре года, а всего лишь четыре дня.
Они посидели, поговорили о том о сем. Фрида упомянула судебного пристава.
— А этому что понадобилось? — встревожилась няня.
— Будет требовать, чтобы папа оплатил счета, — ответила Фрида.
— Так пусть его светлость заплатит и покончит с этим.
— Но в том-то и дело, няня, что у него сейчас нет денег.
— Чепуха какая, — буркнула няня и посмотрела на Роберту. —
— Да, няня, и думаю, что уже не вырасту, — отозвалась та. — Мне ведь исполнилось двадцать.
— Так вы с мисс Фрид ровесницы, а она смотрите как вытянулась. Вас надо подкормить.
— Няня, — проговорила Фрида, решив сменить тему, — завтра приезжает дядя Гэбриэл.
— Вот как? — Няня вскинула брови.
— Мы надеемся, что он поможет.
Женщина кивнула:
— Конечно, поможет. Он же не чужой.
В дверь заглянул Генри. По тому, как посмотрела на него няня, Роберта поняла, что он по-прежнему у нее в любимчиках.
— Слышали новость, няня? — спросил он. — Завтра дядя Г. явится нас спасать.
— В первый раз, что ли? — усмехнулась та.
— Я пойду, пожалуй, — сказала Роберта. — Пора распаковать вещи.
— Если надо что погладить, скажите мне, — предложила няня.
— Спасибо большое, — поблагодарила Робин и отправилась к себе в комнату.
Оставшись наконец в одиночестве, девушка почувствовала, что пол покачивается под ногами, будто океан, во власти которого она находилась пять недель, не желал отпускать. Ощущение было странным, потому что морское путешествие казалось ей теперь далеким прошлым.
Робин начала разбирать вещи. Платья, купленные в Новой Зеландии, теперь уже не доставляли ей удовольствия, а заботы семьи Лампри заслонили ее собственные. За прошедшие четыре года она превратилась из девочки-подростка во взрослую девушку. Правда, плавность этого перехода нарушила трагедия. Родители Роберты погибли всего два месяца назад, и она до сих пор еще не оправилась от потрясения. Но девушка знала, что есть люди, целое семейство — правда, живущие на другом конце света, но это не важно, — которым она нужна. А они очень нужны ей. Это единственное, что поддерживало ее дух. Лампри безалаберные, не умеют устроить свою жизнь, возможно, даже достойны порицания, но это ничего для Роберты не значило. Они все равно ей дороги. И когда сестра отца предложила переехать к ней в Англию, Робин с радостью согласилась, потому что это означало оказаться рядом с ними. Вскоре пришло письмо от леди Чарльз. Но потом Роберта начала переживать, опасаясь разочарования, которое иногда возникает в некогда близких людях после долгой разлуки. Однако стоило ей увидеть на пристани Фриду и Генри, как все страхи исчезли. А теперь, когда Роберта раскладывала вещи по ящикам комода, у нее возникло странное ощущение, что Лампри хотя и стали выше ростом, в остальном нисколько не изменились. А вот она действительно повзрослела.
Дверь открылась, впуская леди Чарльз. Она уже переоделась, волосы были элегантно причесаны, изящное лицо аккуратно припудрено. Леди выглядела и пахла восхитительно.
— Как ты?
— Очень счастлива, — отозвалась Роберта.
Шарлотта включила электрообогреватель, придвинула кресло, села, поправила на коленях юбку, затем закурила сигарету, и Робин охватило знакомое чувство предвкушения доверительного разговора.
— Надеюсь, тебе здесь будет уютно, дорогая, — проговорила леди Чарльз.