Смерть и воскрешение патера Брауна (сборник)
Шрифт:
– Я мистер Элмер, – сказал он, – но я давно уже не жду посетителей.
Что-то в беспокойных глазах мистера Элмера заставило патера Брауна перейти прямо к делу. Если это маньяк, то он, наверное, не будет в претензии.
– Разве вы действительно совсем никого не ждете? – мягко спросил патер Браун.
– Вы правы, – спокойно согласился хозяин, – я постоянно жду одного посетителя, возможно, он будет последним.
– Надеюсь, что нет, – заметил патер. – Во всяком случае, я рад тому обстоятельству, что не особенно похож на него.
Мистер Элмер злорадно рассмеялся.
– Ничуть не похожи! – подтвердил он.
– Мистер Элмер, – заговорил напрямик патер Браун. –
– Нет и не было дел, подобных этому, – возразил Элмер.
– Вы, значит, хотите сказать, – заметил патер Браун, – что ваши два брата, так трагически расставшиеся с жизнью, были убиты?
– И эти убийства были непростыми, – продолжал другой. – Человек, который обрек нас на смерть, – порождение сатаны, и сила его – от ада.
– Всякое зло имеет свои корни, – серьезно сказал патер Браун. – Но что заставляет вас утверждать, что это были непростые убийства?
Элмер ответил жестом, пригласив гостя присесть; и сам медленно опустился в другое кресло, обхватив руками колени.
Когда он поднял затем глаза, в лице его появилось более мягкое и задумчивое выражение, а голос зазвучал дружелюбно и уверенно.
– Сэр, – заговорил он, – я отнюдь не желаю, чтобы вы считали меня неразумным человеком. Разум и навел меня на такие мысли. Я много книг перечитал на эту тему, ведь я один унаследовал познания отца в данной темной области, а потом унаследовал и его библиотеку. Но то, о чем я хочу вам рассказать, не вычитано из книг – я видел это собственными глазами.
Патер Браун кивнул, и его собеседник продолжал, как бы подыскивая слова:
– Относительно старшего брата я сначала был не совсем уверен. В том месте, где его нашли застреленным, не было видно никаких следов, никаких отпечатков. И револьвер лежал подле него. Но как раз перед этим он получил угрожающее письмо от нашего врага, несомненно, так как на письме был знак – крылатый кинжал – одна из его проклятых каббалистических штучек. И служанка говорила, что в полумраке видела, как вдоль стены сада ползло что-то – не кошка, очевидно, – чересчур большое. Распространяться больше не буду. Скажу лишь одно: если убийца и являлся, то он умудрился не оставить никаких следов. Но, когда погиб брат Стивен, дело обстояло иначе. И с тех пор мне все известно. Машина была установлена на помосте у подножия башни фабрики. Я вскочил на помост тотчас после того, как он пал, убитый железным молотом. Я не видел, чтобы его ударило что-нибудь, но… я видел то, что видел… В тот миг большой клуб дыма скрывал от моих глаз фабричную трубу, но в одном месте вдруг образовался прорыв, и я увидел на самом верху темную фигуру человека, завернувшегося в черный плащ. Сернистый дым на время заслонил его от меня. Когда дым рассеялся, я взглянул на трубу. Там никого не было. Я человек разумный, пусть же разумные люди объяснят мне, как он попал на такую недостижимую высоту и как спустился оттуда?
Он посмотрел на патера Брауна с вызывающей улыбкой сфинкса, затем, помолчав, сказал коротко:
– Череп брата разлетелся, но тело не пострадало. И в одном из карманов его платья мы нашли угрожающее письмо, полученное накануне, – письмо с крылатым кинжалом.
– Я уверен, – серьезно продолжал он, – что символ – крылатый кинжал – выбран не случайно. Что бы ни делал этот ужасный человек, все – преднамеренно. В уме у него спутались и самые сложные планы, и неведомые наречия, шифры, образы без названий. Он принадлежит к самому худшему
– Вы хотите сказать, что он летает, – задумчиво заметил патер Браун.
– Симон Магус достиг этого в свое время, – возразил Элмер, – и в былые темные времена утверждали, что антихрист будет уметь летать. Как бы то ни было, на письмах был изображен крылатый кинжал; мог ли он летать или нет – другой вопрос, но разить он, во всяком случае, умел.
– Вы не заметили, на какой бумаге были написаны письма? – спросил патер Браун. – На обыкновенной почтовой?
Элмер вдруг расхохотался.
– Можете сами убедиться, – с мрачной ухмылкой сказал он, – я получил сегодня такое же письмо.
Он откинулся на спинку кресла, вытянув ноги из-под зеленого халата, который был ему немного коротковат, и опустив подбородок на грудь. Почти не шевелясь, он запустил руку в карман халата и, вытащив за уголок бумажку, несгибающейся рукой протянул ее. В его позе было что-то, напоминающее о параличе, который сопровождается и оцепенением, и расслаблением. Но следующее замечание патера Брауна страшно взбодрило его.
Патер Браун всматривался в переданную ему бумажку, как все близорукие люди, поднеся ее к самым глазам. Бумага была не простая, хотя и шероховатая – нечто вроде листа, вырванного из тетради для этюдов художника. И на ней смелыми штрихами был изображен красными чернилами кинжал с крылышками – такими, как на жезле Меркурия, – а внизу слова: «Смерть настигнет вас на следующий за сим день, как настигла ваших братьев».
Патер Браун бросил бумажку на пол и выпрямился в кресле.
– Не позволяйте подобным вещам обескуражить вас! – довольно резко промолвил он. – Эти негодяи всегда стараются лишить нас возможности защищаться, отняв у нас надежду.
К его удивлению, развалившаяся в кресле фигура будто пробудилась ото сна и резко вскочила.
– Вы правы! Правы! – закричал Элмер с неожиданным оживлением. – И негодяи сами убедятся, что я не так уж беспомощен, не так безнадежно настроен, пожалуй, у меня больше и надежд, и средств защиты, чем вы думаете.
Он стоял, засунув руки в карманы, и, нахмурившись, смотрел сверху вниз на своего собеседника, которому вдруг пришло в голову, не повредился ли в уме этот человек, живущий в непрестанном страхе. Но, когда Элмер вновь заговорил, голос его звучал совсем спокойно.
– Мои несчастные братья погибли, на мой взгляд, потому, что пользовались неподходящим оружием. Филипп всегда имел при себе револьвер, и смерть его объяснили самоубийством. Стивен прибегал к полицейской охране, но в то же время боялся быть смешным и потому не стал тащить агента полиции вслед за собой на помост, на который поднялся на одну минуту. Оба они были скептиками – сказалась реакция на тот мистицизм, которому предался мой отец в последние дни своей жизни. Но я знаю, они не понимали отца. Правда, изучая магию, он в конце концов попал под влияние черной магии негодяя Стрейка. Но братья ошиблись в выборе противоядия. Противоядие против черной магии – не грубый материализм, не суетная мудрость, а… белая магия!