Смерть и золото
Шрифт:
– Так давай обсудим его сейчас, – с удовольствием произнес Альдо Белли. – Ты же у нас бесценный бриллиант! Ну, скажем, еще сотня лир в месяц.
– Мне кажется, полторы сотни будет лучше, – мягко и с достоинством промурлыкал Джино.
Новая военная философия графа была воспринята с нескрываемым удовольствием и энтузиазмом всеми его офицерами, когда он разъяснил ее тем же вечером в собрании, за ликерами и сигарами. Мысль о руководстве боем из тыла представлялась не только практической и разумной, но и напрямую вдохновленной свыше. Но энтузиазм продолжался только до тех пор, пока они не поняли, что новая философия относится
В конечном итоге только три человека увидели выгоду от нового распределения обязанностей – сам граф, Джино и майор Луиджи Кастелани.
Майор был вне себя от радости, когда понял, что теперь он обладает тем, что соответствует полной и непререкаемой власти над батальоном, так что в тот вечер впервые за много лет утащил бутылку граппы к себе в палатку и долго потом сидел над нею, качая головой и смачно хмыкая в стакан.
На следующее утро жуткая, слепящая головная боль, какую может вызвать только граппа, вместе со вновь обретенной свободой действий заставили майора гораздо круче взяться за батальон. Новый взрыв боевого духа распространился как пожар по сухой траве. Солдаты лихорадочно чистили винтовки, драили пуговицы на мундирах, которые теперь застегивали до самого горла, судорожно гасили сигареты, тогда как Кастелани ураганом носился по лагерю, раздавая указания, подгоняя лодырей и симулянтов и заставляя всех стоять прямо с помощью свистящей трости, которую он сжимал в правой руке.
Почетный караул, выстроенный в тот день для торжественной встречи первого самолета на только что устроенной посадочной полосе, выглядел просто великолепно – начищенные до сияния кожа и металл, все ружейные приемы, проходы и повороты проделаны четко. Даже граф Альдо Белли обратил на это внимание и тепло поблагодарил солдат.
Самолет – трехмоторный бомбардировщик «Капрони» – показался из-за северного горизонта, сделал круг над длинной посадочной полосой, устроенной прямо на голой земле, и затем приземлился, оставляя длинный крутящийся шлейф пыли, поднятый пропеллерами.
Первой личностью, появившейся из дверцы в брюхе серебристого фюзеляжа, оказался политический советник из Асмары, синьор Антолино. В своем жеваном и скверно сидящем тропическом костюме он выглядел еще более помятым и жалким, чем прежде. Он приподнял свою соломенную панаму в ответ на размашистое фашистское приветствие графа, после чего они коротко обнялись, и граф повернулся к летчику.
– Я желал бы полетать на вашей машине. – Граф уже утратил интерес к полученным танкам, более того, он обнаружил, что здорово ненавидит и их самих, и их капитана. Придя в себя и немного отрезвев, он воздержался от вынесения этому офицеру смертного приговора и даже от отправки его обратно в Асмару. И удовлетворился лишь тем, что написал на целую страницу ядовитых и едких замечаний на боевом рапорте капитана, отлично понимая, что это порушит ему всю карьеру. Месть была полная и вполне удовлетворительная, но с танками граф уже покончил. А теперь у него были самолеты, а это гораздо более романтично и сильнее возбуждает.
– Мы пролетим над вражескими позициями, – заявил граф, – но на безопасной высоте. – Под этим он имел в виду «недостижимыми для винтовочного огня».
– Позднее, – сказал политический советник, но с таким властным и авторитетным видом, что граф весь подобрался, выпрямился и одарил
– Я привез вам личное и срочное послание от генерала Бадольо с его приказами, – сказал советник, не обратив никакого внимания на этот взгляд.
Высокомерно-надутое выражение тут же слетело с лица графа.
– Тогда – по стакану вина, – небрежно бросил он, взял советника под руку и повел к ожидающему «роллс-ройсу».
– Генерал сейчас уже стоит перед Амба Арадам. Перед ним на этой горе сосредоточились основные силы противника, и он тут же подверг их сильной бомбардировке из артиллерийских орудий и с воздуха. Потом, в нужный момент, он бросится на них. И результат уже сейчас не вызывает никаких сомнений, – рассказывал советник.
– Совершенно верно, – кивнул граф с умным выражением; воображаемая панорама боя, развернувшегося в сотне миль к северу отсюда, наполнила его гордостью за славное итальянское оружие.
– В течение десяти последующих дней разгромленные эфиопские армии будут пытаться уйти по дороге на Десси и соединиться с войсками Хайле Селассие у озера Тана, но ущелье Сарди может теперь стать кинжалом, всаженным им между ребер. И вы знаете свой долг.
Граф снова кивнул, но осторожно. Это попахивало реальной опасностью.
– Я прибыл сюда, чтобы в последний раз встретиться с этим эфиопским расом – нашим тайным союзником. Это необходимо, чтобы окончательно скоординировать наши планы, чтобы его переход на нашу сторону вызвал максимально возможное замешательство в рядах неприятеля, а его войско можно было бы поставить наиболее удобно, чтобы он поддержал ваше наступление по ущелью до Сарди и далее по дороге на Десси.
– Ах! – воскликнул граф, но не выразил этим ни согласия, ни возражения.
– Мои агенты, действующие в горах, договорились о встрече с будущим императором. На этой встрече мы осуществим обещанную выплату, что обеспечит нам лояльность этого раса. – Советник вытянул губы в гримасе отвращения. – Ох уж эти мне туземцы!.. – И он тяжко вздохнул, размышляя о человеке, готовом продать собственную страну за золото. Потом отогнал эту мысль в сторону, махнув рукой. – Встреча назначена на полночь. Я прихватил с собой одного их моих агентов, который будет служить проводником. Место встречи находится приблизительно в восьмидесяти километрах отсюда, так что мы отправимся на закате – это даст нам возможность добраться до точки рандеву еще до назначенного часа.
– Очень хорошо, – согласно кивнул граф. – Я предоставлю необходимый транспорт.
Советник поднял руку:
– Мой дорогой полковник, на встрече с расом нашу делегацию будете возглавлять вы.
– Это невозможно. – Граф отнюдь не собирался столь поспешно расставаться со своей новой философией. – У меня здесь имеются кое-какие обязанности – подготовка к наступлению. – Кто знает, какие новые страхи и ужасы могут его ожидать в полуночной тьме в пустыне Данакил?!
– Ваше присутствие абсолютно необходимо для успеха переговоров – ваш мундир произведет должное впечатление…
– У меня плечо болит. Я был ранен, и это создает крайние неудобства при переездах. Я пошлю кого-нибудь из своих офицеров. Капитана-танкиста, у него мундир просто замечательный.
– Нет. – Советник отрицательно мотнул головой.
– Еще у меня майор имеется, человек огромной выдержки.
– Генерал дал мне совершенно недвусмысленные инструкции. Делегацию должны возглавлять вы. Если вы сомневаетесь, ваш радист может немедленно связаться с Асмарой.