Смерть и Золотой человек
Шрифт:
Во время разговора Бетти не произнесла ни слова. Более сообразительная Элинор обняла сводную сестру за талию и повела в гостиную. Золотисто-каштановая и черная головки исчезли за дверью. Ларкин кашлянул.
— Если позволите, я провожу вас в комнату мистера Стэнхоупа.
— Через минуту. Пойду накину что-нибудь. Если доктор закончит осмотр до того, как я выйду, крикните мне.
— Хорошо, сэр. Что касается сведений, которые вы просили меня добыть…
— Позже.
— Очень хорошо, сэр.
Николас
Размышляя, Ник стал подниматься по лестнице. Дойдя до площадки второго этажа, он огляделся. Четвертая дверь от середины — с противоположной стороны — была приоткрыта. Наверное, там спальня Дуайта. Ник прошел по коридору к своей комнате. Он дошел до такой стадии усталости, когда в голове все время звучат посторонние голоса — как будто сидишь перед радиоприемником и крутишь ручку настройки.
Мебель в его спальне, декорированной в стиле наполеоновской Первой империи, была обита полосатым атласом. Окна он оставил закрытыми, считая, что в доме и так холодно. Часы, лежавшие на прикроватном столике, показывали без десяти пять.
Он надел брюки и спортивную куртку прямо поверх пижамы. Зайдя в оборудованную по-современному ванную комнату, примыкающую к его спальне, посмотрелся в зеркало. На подбородке заметна щетина, но бритье подождет до утра. Смыв со дна раковины красноватый осадок, Ник почистил зубы и ополоснул лицо холодной водой.
— Думай! — обратился он к своему отражению. — У нас есть…
— В чем дело, старина? — осведомился Винсент Джеймс, заглядывая в помещение из своей комнаты.
— Ни в чем. Я разговаривал сам с собой. Дурная привычка. Ты рассказал Элинор Стэнхоуп, что случилось?
Винс, в толстом белом крикетном свитере и фланелевых брюках, вошел в ванную и присел на край ванны.
— Да. Я разбудил ее. Решил, что так будет лучше. — Винс помялся. — Черт меня побери, если она не бросилась мне на шею и не назвала «Рыжик». Кто такой Рыжик?
Ник порылся в памяти.
— Если я верно запомнил, есть некий капитан Доусон — понятия не имею, кто он такой, — которого она однажды при мне назвала «Рыжик».
— Так вот она о ком! — Хотя тщеславие Винса было задето, в глазах мелькнуло огромное облегчение. — Что ж, желаю ему удачи. Но Элинор и так была достаточно расстроена. Не успел я закончить рассказ, как она уже накинула какую-то одежду и поехала вниз на лифте. Чертовски неловко, знаешь ли. Кстати, Ник! А вторая сестренка очень даже ничего, верно? Младшая.
— Бетти?
Винс кивнул. Ник посмотрел на красивое лицо бывшего одноклассника, отраженное в зеркале.
— Но сейчас нам не до красивых сестренок. — Винс хлопнул себя ладонями по коленям. — Займемся ими… мм… на досуге, в свободное время. — Он ухмыльнулся. — Как раненый?
— Не знаю. У него врач. Он в любое время может выйти и сообщить новости.
Осторожный стук в дверь возвестил о приходе доктора Клементса. Плотно закрыв дверь ванной прямо перед носом ошеломленного приятеля, Ник пошел открывать. Маленький толстяк доктор разрывался между крайней тревогой и необходимостью выказывать важность.
— Инспектор Вуд?
— Да. Как он?
Доктор Клементс, видимо, считал ниже своего достоинства прямо отвечать на поставленный вопрос. Он стоял, покачивая головой, как китайский болванчик.
— Особенно опасно внутреннее кровотечение, — заявил он. — Скажите, каким орудием его ранили?
— Мы полагаем, ножом для фруктов.
— А! Очень тонкое лезвие? Так я и думал. Края раны так плотно сошлись, что я едва нашел ее. Такое… случается. Но лечению поддается плохо. Очень трудно.
— Он выживет?
Доктор Клементс поджал губы.
— По-моему… скорее всего, да. Семьдесят процентов против тридцати. Легкие не задеты. Конечно, ножевое ранение осложняется другими ранами.
— Другими?
— Дорогой мой! Вы, конечно, заметили? — Толстячок поморщился. — Нет, наверное, нет. Он потерял много крови, и гематомы образовались не сразу. — Врач помолчал. — Видимо, кто-то с невероятной жестокостью избивал мистера Стэнхоупа, лежащего на полу, руками и ногами. У него сломаны три ребра; счастье еще, что нет сотрясения мозга.
— Кто-то избивал?..
— Удары наносили по корпусу и голове.
Нику стало холодно — до озноба. Он слышал, как в противоположном углу, на столике у кровати, тикают часы.
— Ненависть, — сказал он.
— Что, простите?
— Ненависть, — повторил Ник, думая о чем-то своем. — Недостающий элемент. — Он опомнился. — Итак, на мистера Стэнхоупа кто-то напал. Последовала схватка, во время которой его пырнули ножом; с буфета полетело столовое серебро. Могли ли другие травмы стать следствием борьбы?
— Нет, сэр, — суховато и вежливо заявил доктор. — По крайней мере, я так считаю. Кто-то с обдуманной жестокостью напал на человека, который не мог защититься.
Ник задумался.
— Скажите, можно ли примерно описать человека, напавшего на мистера Стэнхоупа? Я имею в виду…
— Знаю, что вы имеете в виду. — На лице доктора Клементса появилось неуверенное выражение. Он пригладил короткую седую бородку. Глаза его затуманились. Но он был честен. — По-моему, удары нанес невысокий мужчина… или женщина.