Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн
Шрифт:
— Я сразу об этом подумала, как только сюда вошла. Вы так тихонечко поднимались по лестнице. И в комнате было тихо.
Френсис натянула на себя платье, причесала волосы, смазала кремом и попудрила синяк на лбу, повернулась к фрау Шихтль. Та огладила свой фартук.
— Оно такое красивое, фрау Шихтль. Может, я измажу его… может, не надо его надевать?
Фрау Шихтль покачала головой.
— Теперь это ваше платье. Мне оно ни к чему. — В ее голосе прозвучала тихая грусть, мысли смешались.
Ричард улыбнулся в душе, заметив, какой нескрываемой радостью засиял взор Френсис. Даже в такую минуту она оставалась женщиной. Он сложил костюм
— Вы уезжаете? — спросила фрау Шихтль.
— Мы уезжаем, — ответила Френсис.
Фрау Шихтль направилась к двери. Ричард напряженно за ней следил. Печальная улыбка на лице старушки была доброй и приветливой.
— В дороге вам понадобится еда, — сказала она. — Это все нацисты?
Френсис кивнула.
— Я так и знала. Лишь только этот грубиян ворвался сюда сегодня вечером… Когда же перестанут ловить простых людей? Они не должны вас схватить… достало с них и моей дочери. Вам есть куда ехать?
— Мы спасемся, если поторопимся, — тихо произнес Ричард. Он суетился, как пчелка. Быстро помог Френсис уложить в сумку коробочку с кремами и помадами. Как будто бы ничего не забыли.
Вновь заговорила фрау Шихтль:
— Когда будете уходить, загляните на кухню, там есть задняя дверь. Я дам вам сыру и хлеба. Желаю вам удачно добраться до более безопасной станции.
— Мы не можем вас отблагодарить, — сказал Ричард.
— Пустяки. Я всего-навсего возвращаю долги людям, которые могут отомстить за мою дочь.
— Ради вашей собственной безопасности, фрау Шихтль, помните, вы нас не видели. Слышали, как мы возвратились, а потом снова ушли. Вы думали, что мы пошли на танцы. Может, это платье вам самой подойдет?
— Нет. У меня много таких, да и времени минуло немало с тех пор, как дочка последний раз была здесь. Я уж позабыла, когда наряжалась в эти наряды. Через пару минут буду вас ждать у задних дверей.
Дверь в спальню тихонько затворилась.
Френсис, казалось, была готова разреветься. На кровати возле кофты ручной вязки валялся шарф, она повязала его на голову, затянула узлом под подбородком. Застегнула на все пуговицы жакет из белой шерсти. Подошла к зеркалу, теперь она уже полностью справилась со своими эмоциями. Придирчиво себя оглядела.
— Нормально, — только и сказала она.
Ричард кивнул, сунул под мышку пакет с одеждой. Нахлобучил на голову единственную приличную шляпу. Они оглядели комнату; глаза у Френсис заблестели, когда она посмотрела на чемодан, которым так восхищался в Инсбруке Йоганн. Это было приданое Ричарда. Когда они спускались по лестнице, попеняла себе в душе за странное пристрастие к некоторым вещам. Может, фрау Шихтль позволят приберечь этот чемодан — впрочем, кому ведомы капризы местного гаулейтера.
В гостиной по-прежнему горел свет, но шторы были опущены, они смело миновали гостиную и направились на кухню. Было темно, задняя дверь была отворена, на небе мерцали звезды. Притаившись во мраке, стояла фрау Шихтль, она без единого слова протянула им большой сверток. Они ничего не сказали, только обменялись долгим и крепким рукопожатием… И ушли.
Они быстро побрели по траве, хоронясь, насколько это было возможно, в тени домов и деревьев. Вышла луна, деревенские лужайки засеребрились и стали опасными. Издалека долетали звуки скрипки и концертино.
Они подошли к крайней гостинице. Она стояла далеко от дороги, ее окружал тщательно ухоженный сад. Они воспользовались его тенью и радовались, что разросшиеся кусты надежно скрывают их от непрошеных глаз… Вскоре они вышли на дорогу, двигались бесшумно, как только могли. Ричард помнил, Смит говорил что-то насчет деревьев. Вот и покрытая травой поляна. Сейчас их отчетливо можно разглядеть, надо поскорее скрыться под сенью деревьев, но тут нетрудно и просчитаться. Щемящая пустота охватывала душу здесь, на белесой дороге, по одну сторону которой серебрилась трава, а по другую в бездумном спокойствии шелестело мелкими всплесками озеро. Неистовое желание охватило его. Ему хотелось как можно быстрее преодолеть неприкрытое место, он едва удерживался, чтобы не побежать. Неожиданно послышался гул разогретого двигателя. Не успели они подойти, как из густой тени деревьев навстречу им, раздвигая траву задним бампером, высунулась машина. Открылись дверки, и супругов подхватили нетерпеливые объятия. Машина рванулась вперед, послышался возглас Форнлея: — Хорошо сработано!
Светила луна, темнота в машине рассеялась. Смит кивком головы выразил Френсис свое одобрение.
— Вы не зря потратили время, — сказал он и приступил к осмотру принесенной ему одежды.
— Благовония? — спросил он.
— И еда, — ответила Френсис. Она раскрыла сверток и разделила пищу.
Атмосфера в машине стала иной. Ван Кортлендт, не отрывая глаз от дороги, усердно жевал и обменивался прибаутками с Френсис. Форнлей по просьбе Смита достал фонарь и приладил его, готовый в любую минуту, когда понадобится, дать освещение. Ричард помог Смиту стащить одежду. Он многозначительно посмотрел на Форнлея, когда из-под рубашки обнаружилась испещренная кровавыми шрамами спина Смита. Но Смит не заметил этого взгляда. Надевая на себя новый костюм, он беззаботно насвистывал. С помощью Ричарда ему удалось преодолеть затруднения, однако с рубашкой пришлось повозиться. Одна рука у него затекла, на плече красовался лиловый, похожий на студень синяк. Одежда оказалась ему немного просторной, но, впрочем, подошла.
Настало время заняться лицом. Форнлей включил фонарик, а Ричард держал зеркальце из косметического набора своей супруги. Смит помазал кремом и припудрил безобразные синяки. Он мастерски притемнил брови, подправил их форму, тем же самым карандашом подрисовал морщины. Потом отыскал в сумке маленькие ножницы и задумчиво на них посмотрел.
— Остановимся, надо избавиться от этого хлама, — сказал он и сбросил на пол ветошь, в которую превратилась его одежда. — Притормозим на минутку, место как раз подходящее. — Отсюда горы круто обрывались к Дженбаху. Справа зияла глубокая пропасть, густо поросшая лесом. Слышался шум бегущей воды. Увидеть их здесь было невозможно. Форнлей вытащил из машины старую одежду и исчез с нею за деревьями. Возвратившись, он сообщил, что отыскал неподалеку подходящие разросшиеся кусты. Дальше спускаться не отважился.
— Для пикника место неподходящее, едва ли у кого-нибудь появится желание понежиться здесь на сене, — сказал он. — Ваша одежонка благополучно сопреет в этом благословенном местечке.
Смит старательно выстриг себе челку — отличительный признак вдовца.
— Прекрасно, — сказал он, и ван Кортлендт тронулся в путь.
Смит помазал ладони кремом. Попытался, словно брильянтином, натереть им волосы, ему это давалось с трудом.
— Разрешите мне, — предложил Ричард. Припомнились обезображенные шрамами ладони Смита. — Я прихватил с собой замшевые перчатки, они в кармане пиджака, — бросил он как бы невзначай. — Пригодятся в дороге.