Смерть императора

Старшинов Александр

Тиресий не стал дожидаться, пока на них нападут, – все равно держать строй в этом переулке с такими бойцами, как Секст или Ария, не получится. Он напал первым – на того, кто до него добежал, но ударил не мечом, а щитом, сминая умбоном лицо, щит по инерции потащил его, и Тиресий повернулся вкруг своей оси и, завершая движение, всадил второму набегавшему парню клинок под ребра. Потом стряхнул с меча тело и просто махнул мечом – третий – готовый атаковать – отшатнулся. И вновь центурион ударил щитом нападавшего слева. Удар был такой силы, что щит треснул сверху донизу

и сделался бесполезен. Краем глаза Тиресий увидел, как резко присел Тит, и ринувшийся на юношу парень перелетел через него, а дак пригвоздил погромщика к земле. А потом закричал Секст и следом – Аррия. Тиресий обернулся и ощутил, как в бок ему входит сталь – жгучее и одновременно ледяное прикосновение…

Он вновь развернулся, визжа от вспыхнувшей нестерпимой боли и сбрасывая с левой руки ненужный более щит. Ухватил меч двумя руками и изо всей силы всадил его в живот человеку напротив. Снизу вверх – разрывая диафрагму и легкие, – чтобы острие дошло до самого сердца.

А потом стены домов стали опрокидываться, и перед глазами почему-то явилось ночное небо.

Стало совсем тихо. Только где-то далеко услышал он волчий вой Тита и следом – пронзительный, полный боли вскрик умирающего. А потом еще один. И еще.

* * *

Очнулся Тиресий довольно быстро. Он лежал на мостовой, а на коленях рядом с ним стояла Аррия и держала над ним факел. Все тело ее дрожало, рука тряслась, и отблески огня мельтешили. Кажется, лицо ее было забрызгано кровью. Тит стоял – тоже на коленях – с другой стороны – и плескал в лицо центуриону воду из фляги.

– Где они? – спросил, клацнув зубами.

– Прожили… – отозвался Тит.

Тиресий сделал несколько глотков, фыркнул. Ощупал пальцами бок – вся туника была липкой и мокрой.

– Разрежь ткань! – приказал он Титу.

Тот принялся кромсать лезвием меча тунику, мокрая от крови ткань резалась плохо. Наконец Тит обнажил бок. В свете факела рана казалась черной.

– Сильно кровоточит? – спросил Тиресий. Рану ему было не разглядеть.

Запоздало пожалел, что не надел под тунику нагрудник, слишком уж понадеявшись на дурацкое переодевание.

– Нет… чуть-чуть… – Тит судорожно сглотнул.

Тиресий встретился с парнишкой взглядом. В глазах дака стоял ужас – он просто не представлял, как ему быть дальше, если Тиресия не станет. Как спастись здесь, одному, в городе, который агонизировал, как когда-то его родная Сармизегетуза.

– Чуть-чуть – это хорошо… Тогда прижги рану, как я учил.

Тит кивнул. Потом закусил губу. Пошуровал на мостовой и подобрал нож одного из нападавших. Вытер о тунику. Нагрел на огне факела.

– Быстрее, – прохрипел Тиресий.

Стиснул зубы и захлебнулся нутряным криком, когда Тит приложил раскаленный металл к ране.

– Теперь затяни полосой туники как можно сильнее.

Он вновь давился криком, пока Тит стягивал ему бок. Дышать теперь, казалось, не было никакой возможности, но Тиресий втянул в себя воздух.

– Где фляга с вином…

– Я все вылил на рану прежде… Но, кажется, еще у Секста была.

– Сейчас я встану… – не слишком уверенно пообещал Тиресий. – И мы пойдем.

– Куда?

– Назад, к Аттию. Куда же еще? Я – раненый – теперь не шибко хороший путешественник. – Даже говорить было тяжело – бросало в пот. Тиресий не ведал – как ему подняться на ноги, подобное усилие вдруг стало казаться невозможным. – Он наверняка никуда не ушел. Будем надеяться, что пустит назад… хотя не знаю. Если нет, тогда найдем пустой дом.

– К Аттию вряд ли… – пробормотал Тит.

– Это почему?

– Секст погиб, – подала голос Аррия – кажется впервые, после того как Тиресия ранили. – Мечом – прямо в сердце. Парень хорошо дрался, одного убил. Второго ранил… но их было слишком много. Я ударила одного кинжалом в спину, и он упал… – Она не сказала – убила, или раненого добил Тит.

– А раб сбег, – добавил Тит. – Скотина… поймаю – прирежу.

– Все равно нам некуда больше идти. Только назад.

Или все же попробовать выйти из города и добраться до лагеря легиона? Нет… уже не дойти.

Тит принес флягу с вином. Раненый сделал большой глоток.

«Если вырвет, то мне конец…» – подумал Тиресий.

Но его не вырвало.

Почему в пророческом сне он всего этого не увидел – ни предательства Аттия, ни краха мальчишеской затеи Тита, ни ужасов их ночного путешествия, ни собственного ранения, ни смерти юного Секста? В час, когда пророческий дар ему был нужен позарез, предсказатель его утратил…

Опираясь на плечи Тита и Арии, Тиресий все же поднялся, постоял, шатаясь. Примеривался сделать шаг, едва не упал. Тит подхватил его, Аррия удержала, и он понял, что может переставлять ноги. Так они ковыляли назад – к дому Аттия. Тиресию казалось – они отошли совсем чуть-чуть к тому моменту, когда столкнулись с бандой. Но обратное путешествие длилось целую вечность. Каждый шаг отдавался болью в боку. Тиресий, глядя вниз, в ледяном ужасе видел, как слабеющее тело с трудом переставляет ноги. Ощущал, как стекает по бедру струйка крови – рана так и не закрылась полностью.

– Там – впереди – горит… – вдруг сказал Тит.

Тиресий поднял голову.

– Погляди…

И осел на мостовую. Аррия примостилась рядом, обхватила его руками. Вцепилась так, будто боялась – отпустит, и Тиресий тут же отправится к Стиксу.

Тит скользнул в темноту.

«Он не вернется…» – мелькнула мысль.

Странно, но Тиресия это почему-то не удивило и не разозлило.

«Надо было ему сказать – пусть бы взял с собой Аррию, – подумал раненый. – А я бы вот так… здесь…»

Он закрыл глаза, и его стало затягивать куда-то в темную липкую воронку…

Очнулся он от того, что Тит тряс его за плечо.

– Это дом Аттия, – сказал он. – Он горел… Там все разграбили и теперь ушли.

– А где… – прохрипел Тиресий.

– Мертвые… – выдохнул Тит.

– Все?

– Не знаю. Аттий – точно.

«Если бы мы не ушли, то все сообща могли бы отбиться… – подумал Тиресий. – Или не могли бы… если нападавших было слишком много. И мы бы тоже умерли. Но он сам виноват. Он сам это выбрал…»