Смерть как сон
Шрифт:
Догадки Ленца были не лишены логики, но что-то подсказывало мне, что не все так просто.
– А вот этот ваш Кайсер… У него действительно большой личный опыт в расследовании таких дел?
– У него был самый высокий процент раскрываемости подобных преступлений, – ответил Ленц, пытаясь что-то высмотреть в иллюминаторе.
– Вы с ним не ладите, верно?
– Мы расходимся во взглядах на теоретические основы, скажем так.
– Теория теорией, а есть вещи поважнее.
– Например?
– Конкретные результаты. С ними не поспоришь.
Ленц по-прежнему смотрел
– А что вы скажете относительно версии Бакстера? Что преступника можно выследить, проштудировав записи регистрации пассажиров на авиарейсах по линии Нью-Йорк – Новый Орлеан?
– Я бы на это особенно не рассчитывал.
Я устало откинулась на спинку кресла и потерла глаза.
– Сколько нам еще лететь?
– Около часа, я думаю.
– Теперь уже поздно звонить Марку. А вернее, еще рано. Придется устраиваться в гостинице.
– У меня забронирован номер в «Виндзор-корт». Хотите там переночевать?
Я не знала, считать ли это намеком, и смешалась.
– В вашем номере?
Он усмехнулся:
– Боже упаси. Я имел в виду в этом отеле.
– Насколько я помню, в «Виндзоре» одна ночка будет стоить мне пятьсот долларов. У меня нет таких денег, а ФБР вряд ли оплатит мне чек.
– Не оплатит. Но… что-нибудь придумаем.
– Вы настольно состоятельны?
– Страховка, которую я получил за жену, позволяет мне жить очень неплохо. Так, как я никогда прежде не жил.
– Спасибо, но я лучше устроюсь в гостинице при аэропорте.
Ленц обратил на меня внимательный взгляд. Наверное, антрополог точно так же рассматривает выкопанные кости, пытаясь представить себе облик еще не изученного наукой примата.
– Раньше во время таких собеседований я всегда задавал три неизменных вопроса.
– Опять эти ваши аналитические штучки?
– Первый такой: вспомните самый отвратительный поступок в своей жизни.
– И вы хотите сказать, что вам на него отвечали?
– Вы удивитесь – отвечали, и очень многие.
– А второй вопрос?
– Вспомните поступок, которым вы больше всего гордитесь.
– Так, третий?
– Вспомните самое отвратительное событие, которое с вами случилось.
Я натянуто улыбнулась, пытаясь не думать над прозвучавшими вопросами.
– Почему же вы мне их не задали?
– Я их больше никому не задаю.
– Но почему?
– Мне надоело выслушивать ответы. – Он вновь поерзал в кресле, но глаз с меня не спускал. – Впрочем, ваши я бы с удовольствием выслушал.
– Боюсь, я лишу вас этого удовольствия.
– Что-то мне подсказывает, что я все равно это узнаю, – усмехнулся он. – Так или иначе.
У него запищал сотовый. Ленц вынул аппарат из внутреннего кармана пиджака и приложил к уху.
– Да? – Слов говорившего мне, конечно, было не разобрать, но Ленц вдруг резко выпрямился в своем кресле. – Когда? Так… Так, так… Хорошо.
– Что-то случилось? – спросила я, едва он спрятал телефон обратно.
– Двадцать минут назад двое подростков обнаружили тело женщины, похищенной возле магазина «У Дориньяка».
– Тело?!
Ленц вновь был сосредоточен.
– Она лежала в сточной канаве. Без одежды. Мальчишки забрались за ограду, чтобы попить пива, и вдруг услышали поблизости странное чавканье. Она лежала в кустах у самой воды, и ее лицо объедала нутрия. Полиция оцепила это место и ждет прибытия экспертов из ФБР. Муж уже опознал погибшую. М-да… я и не знал, что в Новом Орлеане водятся нутрии.
– Ну, это не тот вид, который относят к ценным пушным. Обыкновенная водяная крыса. Только большая.
Я живо представила себе зрелище у сточной канавы, и меня замутило.
– А знаете, доктор, – проговорила я, проглотив комок в горле, – это не он. Если тело найдено, это не он.
– Не спешите с выводами, Джордан, – задумчиво проговорил Ленц. – Давайте порассуждаем. С момента исчезновения последней жертвы прошло четыре с половиной недели. Наш неизвестный приятель вышел сегодня на охоту. Возможно, он знал, что произошло в Гонконге. Но мог не знать о мерах, которые решил предпринять его нью-йоркский сообщник в отношении Кристофера Вингейта… ну и вас. И вот он похищает женщину на автостоянке перед лавкой «У Дориньяка» и везет ее к себе в берлогу. А по прибытии обнаруживает на своем автоответчике срочное сообщение из Нью-Йорка. Так… – Ленц сверился с часами. – Труп обнаружили спустя семь часов после похищения. Ну что ж… Итак, сообщник говорит ему, что с Вингейтом он разобрался, а Джордан Гласс пока вывернулась. И что полиция будет теперь землю рыть носом. Особенно в Новом Орлеане. Наш приятель, перепугавшись, убивает женщину и бросает в сточную канаву. – Ленц вдруг хлопнул себя ладонью по колену. – Семь часов, Бог ты мой, да за такое время можно что угодно придумать! Я даже не удивлюсь, если мы имеем дело с инсценировкой!
– С какой инсценировкой? – переспросила я, лихорадочно вспоминая литературу по криминалистике, которую прилежно штудировала год назад.
Глаза Ленца возбужденно блестели. Как и Бакстер, он в глубине души был прирожденным охотником.
– Инсценировка – попытка ввести следствие в заблуждение действиями, ломающими уже сложившийся почерк преступлений. Наш приятель мог даже изувечить тело, чтобы придать несчастной женщине вид жертвы садистского изнасилования, ритуального убийства, да чего угодно! Нет, Джордан, мы не можем скидывать его со счетов только на том основании, что обнаружили тело.
И опять-таки мне хочется поверить ему, но что-то мешает.
– Но ведь человеку, который до сих пор не оставлял после себя следов, ничего не стоило упрятать свою жертву так, что ее никто и никогда бы не нашел.
– Так в том-то и дело! – торжествующе вскричал Ленц. – Он нарочно нам ее подбросил, чтобы отвести от себя подозрения!
– Но он же рискует. Трупом займутся ваши эксперты и обязательно на что-нибудь наткнутся.
Ленц впервые за последние полчаса улыбнулся.
– Вы правы. Что-нибудь да найдется. Те же волоски, частицы ткани, может быть, даже сперма. А если нам повезет, тот же биологический материал мы обнаружим и на картинах. Тогда нам удастся провести четкую связь между трупом и ими. Черт возьми, когда еще нам представится такой шанс совершить прорыв в этом деле?