Смерть как сон
Шрифт:
– Доктор Ленц?
Кайсер на мгновение прикрыл глаза.
– Выходит, его любовь к вам вызвала у вас ответное чувство?
– Боюсь, что так.
– Неужели вы не можете запретить Ленцу заглядывать в ваш кабинет?
– Как сказать… Если мы поедим на берегу озера, он там точно не появится. Если, конечно, не узнает, что мы находимся именно там.
– Хорошо, но я пешком не пойду. Поедем на моем «мустанге».
– Прекрасная идея, мисс Гласс.
Кайсер забрал у секретарши свертки с едой и проследовал за мной к выходу. Я все ловила себя
– Мы ознакомились с вашей пленкой, отснятой на пожаре, – донесся из-за спины его голос.
– И что-нибудь обнаружили?
– Вам удалось сделать несколько очень хороших снимков зевак. Наши ребята в Нью-Йорке пытаются сейчас отследить каждого запечатленного человека. Им придется попотеть. Слегка облегчают задачу список постоянных клиентов в видеопрокате и заявление бармена, что в его заведении в этот вечер были в основном завсегдатаи.
– Мне казалось, что я смогла сфотографировать того мужчину, который скорее всего и совершил поджог. Я подняла камеру над головами толпы и сделала кадр сверху.
Кайсер, поравнявшись со мной, как-то странно на меня посмотрел.
– Вы не поверите в то, что я вам сейчас скажу.
– Сначала скажите.
– Самого человека на этом снимке нет. Зато отчетливо видно, что он вам показал.
Кайсер выпустил из кулака средний палец в неприличном жесте.
– Что?! Вы шутите?
– Да какие тут шутки? На снимке есть поднятая над толпой рука и вот этот самый жест.
– Вы думаете, это был он? Может, просто ребенок?
– Эксперты утверждают, что это рука взрослого человека, хотя и не обязательно мужчины. Может быть, он заметил, что вы хотите его сфотографировать, и, поймав момент, решил вас унизить.
– Разумеется, он видел, что я фотографирую. Я двигалась по краю периметра, а он шел за мной позади толпы. Мне показалось, что он пытается подобраться ко мне поближе и, возможно, убить. Поэтому-то я и спустила на него собак.
– Вы имеете в виду пожарного и полицейского? Вы грамотно поступили.
– Черт… А я, честно говоря, думала, что успела поймать его лицо в объективе.
– Ладно, проехали, – махнул рукой Кайсер. – Забудьте о том, что вы не в силах изменить.
– Вам легко говорить. Наверное, это ваша любимая присказка на случай любой неудачи.
– Не забивайте себе голову моими неудачами, лучше прислушайтесь к хорошему совету.
– Ну конечно…
Он замер перед моим красным «мустангом», смерил его взглядом сверху вниз и широко улыбнулся:
– А вот и ваш цирковой пони.
Я молча залезла в машину и опустила верх. Кайсер кинул свертки на заднее сиденье, а сам втиснулся рядом со мной. Уже через минуту мы ехали по Лейкшор-драйв вдоль зеленых берегов озера Понтчартрейн. Кайсер запрокинул голову и стал смотреть в небо.
– Черт возьми, как хорошо.
– Что именно?
– Ехать вот так, подставив лицо ветру, рядом с симпатичной девушкой. Давненько со мной такого не случалось.
Несмотря на то, что с его стороны это была дежурная и ничего не значащая лесть, мне вдруг стало приятно. Внимание Джона Кайсера – это все-таки нечто совсем иное, чем похожий на хирургический щуп взгляд доктора Ленца.
– Давненько не приходилось подставлять лицо ветру? Или бывать в компании симпатичной девушки?
Он рассмеялся:
– И то и другое.
Кайсер выглядел чуть старше меня, но это было ему только к лицу. Я вдруг поймала себя на мысли, что он чем-то напоминает мне Дэвида Грэшема – того молодого учителя истории, рассказ о котором из меня клещами вытянул Ленц. И это было даже не внешнее сходство, а скорее манера держаться. Кайсер все делал аккуратно, словно каждую секунду скрупулезно оценивал обстановку. Интересно, Ленц уже рассказал ему о нашем вчерашнем «собеседовании»?
Я остановила машину у одной из деревянных скамеек, тянувшихся вдоль воды, и пока поднимала крышу «мустанга», опасаясь внимания назойливых чаек, Кайсер сервировал наш импровизированный стол, усевшись на скамейку верхом. Из свертков одна за другой на свет появлялись пластиковые бутылочки и картонные тарелки с едой. Когда он садился, брюки его немного задрались и я заметила ремешки пистолетной кобуры, закрепленной на лодыжке.
– Итак, перед вами утка по-пекински и говядина с пряностями, – объявил он, когда я наконец к нему присоединилась. – А также креветки с жареным рисом, яичные рулеты и два чая со льдом. Без сахара. Делайте свой выбор и не ошибитесь.
– Утка по-пекински, – быстро сказала я, усаживаясь на скамейке напротив него и протягивая руку к тарелке.
– Так тому и быть!
Я положила себе немного риса, сверху водрузила утку и посыпала все это зеленью.
– С кого начнем? – спросил Кайсер. – С вас или с меня?
– С меня. Должна вам сообщить, что ощущаю себя довольно странно. Когда Джейн только похитили, я восприняла эту весть очень тяжело. Да вы, наверное, уже в курсе. Но со временем почти смирилась. Во всяком случае, сумела взять себя в руки. В какой-то мере убедила себя, что мы с Джейн больше никогда не увидимся, а дело так и останется нераскрытым. Но события последних дней все перевернули с ног на голову. Столь трудно давшееся мне спокойствие в одночасье улетело коту под хвост. Я этому, конечно, рада. Но вместе с надеждой вернулись и все страхи. Вы меня понимаете?
– Понимаю, уж будьте уверены. Я за свою жизнь всякого повидал. В сущности, ваша ситуация не так уж оригинальна. Дело о пропавшем человеке, зависшее на годы. И вдруг всплывает новая информация. И снова бередит зажившую рану. Человек разумный так уж устроен. Он выживает даже в самых мучительных обстоятельствах и умеет залечивать свои кровоточащие раны. Но если спустя время они открываются вновь – не успевает перестроиться. И бесится из-за этого.
– Я не бешусь.
Он поднял на меня глаза и кивнул.