Смерть, какую ты заслужил
Шрифт:
Но если оставить Билли в живых было ошибкой, то убийство Дока стало актом бессмысленного и ненужного безумия. Теперь он это понимал. Третья смерть, убийство Ньюи, была сродни природной катастрофе, вызванной двумя предыдущими проступками. За каких-то несколько дней один-единственный акт милосердия нарушил хрупкое равновесие в мире Злыдня.
Той ночью в «Липах» Злыдень пытался убить Билли, пока он спал. Мысль пришла ему в голову, когда он проверял перед сном окна и двери. До него дошло, что прятать Билли год или даже день непрактично. Билли нельзя доверять. В отличие
Поэтому Злыдень поднялся в комнату Билли, беззвучно вошел и приставил «ругер» к голове старого друга. Это казалось правильным. Счастливое воссоединение состоялось. Они посмеялись и напились, и испытали толику былого взаимопонимания. А теперь пришла пора прощаться. Ни страха, ни злости, достаточно выстрела, и еще один прекрасный, уникальный дух будет навеки отпущен на волю.
Но Злыдень не смог. Пока он стоял у кровати, глядя, как вздымается и опадает грудь Билли, во рту у Злыдня пересохло, и палец на курке замер.
Перспектива исчезновения Билли и мысль о том, как он будет жить с этим исчезновением на совести, практически его парализовали. Поэтому Злыдень дал руке упасть. Вот тогда Билли проснулся и увидел, кто стоит возле кровати.
Не в том дело, что Злыдень любил Билли или хотя бы был к нему привязан. Такие чувства остались позади. Заключение, предательство и смерть убили его сердце. А Билли разбудил в нем потребность защищать. От мысли, что Билли Дайю грозит опасность, Злыдень подбирался и стискивал зубы, его переполняло незнакомое ощущение, требовавшее действий. Билли был частью его самого.
При этом Злыдень сознавал, что Билли несет с собой один лишь хаос. Он ясно различал его признаки. Со дня святого Георгия ему виделись монстры в облаках и усмехающиеся из-за деревьев черепа. Он знал, что надвигается бойня, и принимал этот факт с мрачным стоицизмом. Вопрос был не в «если», а в «когда».
Много лет назад неразумная верность Билли Дайю толкнула Злыдня заколоть мальчишку возле дискотеки. Их дружба уже завела его на стезю преступлений. Теперь она вот-вот толкнет его на настоящую войну.
9
– Кто идет к нам сюда?
– Крики? – спросил Тони. – Какие крики?
– Будто какого-то бедолагу пытают.
– Шутишь. Каждую ночь?
– Нет. Вчера ничего, – ответил Билли. – То есть я ничего не слышал, хотя прошлой ночью глаз не сомкнул, все ждал, когда начнут кричать.
– Господи Иисусе! Неудивительно, что у тебя больной вид.
Они сидели на берегу реки в Бедфорде. Тони приехал в полной служебной форме и на патрульной машине. Он не смог выклянчить отгул. Но, будучи преданным своему делу полицейским, все равно явился. Они сидели на лавочке, передавая друг другу косяк. Так странно было курить траву
– А тебя не бросятся искать? – спросил Билли.
– Кто? – удивился Тони.
– Начальство. Чеширская полиция.
– Разумеется, они попытаются со мной связаться и не получат ответа по рации. Тут ничего необычного. У чеширских гадов нет денег. У нас не Манчестер, где все спонсирует Малькольм Пономарь. Наши рации вконец устарели. Дальности у них всего на две сотни ярдов. И то только в солнечный день. Но в этом году мы не смогли себе позволить новые рации, потому что треть готового бюджета наш шеф спустил на установку новеньких туалетов в участке. Предположительно, чтобы его сотрудникам было где отсидеться, пока они плачут от скуки и пустоты их гребаных жизней.
Было за полдень воскресенья. Медленная река поблескивала на солнце. Оркестр Армии Спасения еще больше нагонял тоску гимном «Вперед, воинство Христово». Билли рассказал Тони, что однажды они с Никки заглянули в дом-музей автора музыки, священника Сабина Баринг-Гоулда.
Тони прищурился.
– И? – Вопрос прозвучал слегка враждебно.
– Ну, приятное местечко. Старый загородный особняк. Тот тип был не только приходским священником, но еще и писателем, написал уйму книг. Поэтому в его доме было чудесно... ну... тепло.
– Ты про центральное отопление?
– Нет! Про хорошую ауру.
– Что?
– Извини. Забыл, что ты невежда.
– Зачем ты рассказываешь про дом какого-то сельского священника, Билли? Или ты сам в таком живешь?
– Нет. Дом священника в Девоне. Я живу совсем в другом, в треклятом доме с привидениями в деревушке милях в семи отсюда. Так уж вышло, там тоже раньше жил священник.
– Ты живешь с чертовым священником?
– Нет. Я же сказал, священник там больше не живет.
Тони засмеялся.
– Что за деревушка?
– Не могу сказать.
– Пономарь действительно за тобой охотится?
– Конечно, охотится. Откуда еще у меня такой уродский нос, черт побери?
– Возможно, налетел на стену. Что, если ты нафантазировал всякую жуть, лишь бы казаться поинтереснее?
Билли даже не улыбнулся. После паузы Тони продолжил:
– А за мной он, случаем, не охотится, нет?
– Почему ты спрашиваешь?
– Так, пустое, но вчера вечером одна из дочек влетела к нам в спальню. Сама не своя была. Услышала, как кто-то дергает ручку задней двери.
Билли пожал плечами.
– Может, показалось.
– Хотелось бы надеяться, черт побери. Кому понравится, если всю его семью кокнут?
– Гангстеры обычно семьи не вырезают. Неписаный кодекс. Если они начнут убивать жен и детей, то поставят под удар своих собственных. Поэтому они так не поступают.
– Ах, верно. Какое облегчение! – Фыркнув, Тони выпусти дым через ноздри. – Значит, вероятно, только я сыграю в ящик.
Билли снова пожал плечами. Вытянув вдоль спинки скамейки руки, Тони запрокинул голову.