Смерть любопытной

Шеннон Делл

Она выбрала место — склады «Саузерн Пасифик», где поздно ночью темно и безлюдно. Но могло оказаться и любое другое подобное место, просто подвернулись склады. Она поехала туда, скажем, в половине десятого. Остановилась на неприметной стоянке, закрыла машину и пешком прошла до бульвара Сансет, чтобы сесть на голливудский автобус. Добралась до дома на Франклин-стрит где-нибудь в половине одиннадцатого и стала ждать за изгородью. Когда Маргарет приехала, она вышла к ней и обратилась, скажем, со словами, что она все обдумала и хочет изложить свое видение событий, если Маргарет выслушает… Не могли бы они несколько минут поговорить в ее машине? Скорее всего, Маргарет согласилась бы, радуясь возможности еще раз высказать свои представления о порядочности. Да, она не стала

бы бояться другую женщину. И в «бьюике» Хелен ее убила. Ручки у нее, конечно, маленькие. Но она очень решительная женщина. А если надавить в нужном месте, то очень быстро наступит потеря сознания. Потом все просто. Поехать туда, где она оставила свою машину, выбросить тело, избавиться от «бьюика». Сесть в свою машину и вернуться домой. И в общественном транспорте, даже если в тот час было мало пассажиров, вряд ли кто-нибудь ее хорошо запомнил. Она могла накинуть на голову шарф, надеть очки. Мендосе эта история понравилась.

Но есть еще Силверман. У которой тоже немалый зуб на Маргарет. Проклятие, в какой-то мере Арт прав, когда говорит, что идея насчет управления двумя машинами с помощью перебежек слишком сложна. Но она могла сделать это иначе. Люди постоянно недооценивают полицию. Она — или кто-то другой — могла допустить, что полиция по внешним признакам воспримет все как нападение случайного грабителя и не будет искать дальше… Ему в голову пришло еще одно соображение. Арт заметил, что рядом были другие безлюдные места, где можно было бы избавиться от тела. Действительно. Но человек типа Роберты Силверман или Хелен Росс, незнакомый с профессиональной преступностью, захотел бы связать тело с местом, которое у него смутно вызывает образ трущобы. Большинство людей, подобных им, скажут, что в Лос-Анджелесе такое место — в районе Мейн-стрит, где-то после железнодорожного депо. Настоящий же бандит мог совершить преступление, на самом деле, где угодно… Итак, хороню, Роберта Силверман. Но если честно, как могла она это сделать?

Она знала, что Маргарет будет на смотринах. Роза Ларкин вполне могла упомянуть имена тех, кто туда собирается. Поэтому Роберта подготовилась. После вечеринки заманила Маргарет, сославшись на неполадки в моторе или внезапное недомогание. Помоги, мол, пожалуйста. И убила ее в своей машине. Отъехала в боковую улочку. Подогнала «бьюик» и перенесла туда тело. Поехала к складам, избавилась от автомобиля. Дошла до Мейн-стрит или бульвара Сансет и остановила или вызвала такси (автобусы уже не ходили). Точно так же — шарф на голову, умышленная деталь, что-то вроде грубой маскировки (просто на всякий случай, потому что она действительно не думала, что полиция будет искать личные мотивы убийства), и, вероятно, доехала на такси только до угла Фигуроа, а дальше до своей машины добралась пешком. И поехала домой.

Тоже неплохая история… Большой опыт распутывания убийств, среди которых, впрочем, встречалось много достаточно простых дел, подсказывал ему, что основными мотивами убийства, повторяющимися снова и снова, были любовь и деньги. Можно сказать, что это две основные движущие силы человеческой жизни. Есть две женщины, для которых причиной преступления могла стать любовь. В какой-то степени Маргарет отняла мужчину у Роберты и, возможно, собиралась отнять у Хелен. Кое-какие свидетельства это подтверждают. Обе они могли совершить убийство. Единственное доказательство, которое с уверенностью позволит сказать «да», зависит, вероятно, от водителя автобуса или такси.

На всякий случай надо бы разослать запросы.

Алиби…

Ладно. Мендоса уже собирался потушить последнюю сигарету и потянулся за шляпой, как вдруг остановился и снова взглянул на первую страницу лежавшего перед ним отчета. Ему вдруг вспомнилось… Он долго был рядовым полицейским в этом городе. Регулировал на перекрестках уличное движение, ездил в патрульной машине. Давно это было. С тех пор город изменился, стал чертовски большим… Мендоса новобранцем принял присягу в июне после Перл-Харбор, в тот год ему исполнился двадцать один. Они не знали о всех тех деньгах, которые им потом достанутся, и он взял в долг, чтобы купить

себе форму. Бабушка так гордилась: хорошая честная уважаемая работа, с гарантированной пенсией, не то что эти игорные притоны. Да, он подрабатывал себе на жизнь кое-какую мелочь в «Голубой кошке». Потом раскрывал профессиональные уловки для Сэмми, потому что он знал все трюки, мог распознать колоду крапленых карт с двадцати футов. Трудно вспомнить, когда он впервые взял в руки карты. В семнадцать лет он помогал семье деньгами, держа банк в «Испанской горе». Но эта работа для него ничего не значила. Она его не притягивала… Поступил в полицию, ездил на патрульной машине… А потом умер дед, и ему достались все накопленные старым скрягой деньги. Это было очень здорово, но к тому времени он уже сдал экзамен на сержанта, и, в общем, работа его увлекла. В деньгах он не нуждался, но работа… Чем занята его голова, какого черта все эти давнишние воспоминания?

Город изменился. Раньше в нем жило меньше одного миллиона, а сейчас — больше шести. Второй по величине город страны. Крупнейший в мире по площади: четыреста пятьдесят семь квадратных миль. Что-то около этого. Мендоса знал, должен был знать город как свои пять пальцев. Цветные районы, деловые районы.

Он глядел на лежавшую перед ним бумагу. Это был краткий отчет Дуайера о Лауре Чедвик и Кеннете Лорде — где они были и что делали в субботу вечером. «Африканский клуб» и «Гьюсеппи».

— Si! — тихонько проговорил он. Он когда-то ездил в патрульной машине в том районе. Город сильно изменился, но некоторые его части остались прежними. Интересно, не изменилось ли то место. Мендоса положил перед собой телефонную книгу.

Нет. «Африканский клуб» значился в семьдесят девятом квартале Сансета. Недалеко от Стрип. А «Гьюсеппи» — в семьдесят седьмом квартале.

— Интересно, — сказал он и потянулся за шляпой.

— Ну, люди действительно говорят о… тех, кого знают. Это совершенно естественно, — сказала Линда Уоррен.

Мендоса согласился. Он уже добрых минут двадцать слушал милую, бестолковую, перепрыгивающую с одного на другое миссис Уоррен, соглашаясь, что смерть Маргарет просто ужасна, что трудно вообразить, на кого похожи эти страшные люди, что непонятно, как ему может помочь то, о чем он спрашивает. Ведь, разумеется, какой-то страшный грабитель…

— О чем она говорила, когда мы встречались в последнее время? Но я не понимаю… то есть…

Наконец она заговорила о деле. Так, по крайней мере, надеялся Мендоса.

— Ну, — нехотя произнесла она, — наверное, все сплетничают. Немного. Ведь это в природе человека, не так ли?

Мендоса согласился, что это естественно.

— Вы сказали, что видели ее в прошлую среду. Давайте начнем отсюда. Что она…

— Я просто не могу вспомнить — мы все были так счастливы, легкомысленны, никто и представить не мог…

— Да. Может быть, просто случайный разговор? — Он пустил в ход все свое обаяние.

Она в ответ невольно подняла кокетливо брови.

— А, вот!… Было. Точно-точно. Но я просто представить себе не могу, зачем это вам, но никакого секрета здесь нет, я думаю. В любом случае, Роза или Эстер вам скажут то же самое. Мы говорили о… да, кажется, в основном, об Эйлин. Я имею в виду, это так удивительно. Потому что, в общем, Эйлин и Джим… она всегда ведет себя так, будто просто с ума по нему сходит, они женаты всего шесть месяцев. Да вы знаете.

— Нет, — и он подарил ей самую очаровательную свою улыбку, убивающую женщин наповал.— Посвятите меня, пожалуйста. В чем там дело?

— Я просто вообразить не могу, зачем вам… Ну, Эйлин Томас. Джим Томас, «Томас и Уотер» — это его отец, они вместе работают в одной фирме. Кое-кто из нас — то есть Роберта, Маргарет, Роза и я — учились в колледже с Джимом и его сестрой. И естественно, мы познакомились с его женой. Кажется, он встретил ее, когда служил в армии. Где-то на севере. Эйлин мне нравится, правда. Она всем нам нравится. Она милая, так мы думали. Но то, что рассказала Маргарет, выглядит странно. У нее, возможно, есть другой мужчина. Ну, мы немножко поговорили об этом.