Смерть машиниста
Шрифт:
— Мы с вами встречались, кажется?
— Было дело, — сказал Ермаков, кивнув Малинину.
— Ну, привет.
— Привет.
— Уезжаете?
— Уезжаю.
— Но еще вернетесь.
— Еще вернусь. А вы?
— А я встречаю, — сообщил Малинин. Сегодня закладка памятника, сейчас появятся пассажиры. Те самые, спасенные, вроде меня…
— Хорошо.
— Хорошо, — согласился Малинин. — А ваши как дела? Конец виден?
— Виден.
— Суд?
— Суд.
— Кого-нибудь за решетку?
— Посмотрим.
— И сколько дадут?
— Этого я не могу знать.
— Ну как не можете? Знаете ведь! Года два условно, так?
— Видимо.
— Немного же вы наработали! — помолчав, сказал Малинин.
— Как сказать. Много или немного — где эти весы?
Поезд подходил к перрону.
— Ну, пожелаю вам, — проговорил Малинин, поднимаясь. — Может, еще увидимся?
— Может быть.
— Позвоните когда-нибудь. Телефончик мой…
— Два, двадцать восемь, девятнадцать.
— Ну, память!
— Идите, там ваши приехали, — сказал Ермаков и махнул на прощанье.
Поезд причалил к перрону. Вышли пассажиры. Их было человек тридцать-сорок. Сбившись в одну пеструю группу, они двинулись к зданию вокзала. А навстречу уже текла толпа встречающих. Две группы соединились, в ту же минуту оркестр заиграл марш. И в ту же минуту кто-то повис на плечах у Малинина. Он с трудом развернулся в толчее. Военный, сосед по купе, обнимал его, как старого знакомого. Потом под самым ухом они услыхали стрекот телевизионной камеры.
— Пассажиров, прибывших на церемонию закладки памятника, просим пройти на привокзальную площадь и занять места в автобусах! Повторяю… — раздавался голос вокзального диктора.
Потом они стояли у насыпи в пустынном месте возле железнодорожной колеи. Со стороны это, вероятно, выглядело более чем странно: толпа людей у насыпи, где ничего нет, кроме рельсов, полоски леса вдали и высокого неба.
Когда они разошлись, стал виден кусок гранита на островке из побеленной щебенки: «Здесь будет воздвигнут памятник машинистам Тимониным М. А. и Е. М.».
А люди вошли в лес… «Привал, привал», — вдруг донеслось издали и поползло, многоголосо разрастаясь, по оврагам и полянам. Чаща заговорила.
Малинин с Мариной пробирались по неприметной тропинке, то и дело натыкаясь на бывших пассажиров скорого. На поляне супружеская пара завтракала, расстелив полотенце. Мальчишка залез на дерево. Мужчина в строгом, не по погоде, костюме, пробравшись в заросли, лакомился малиной. Старуха в очках сидела на пеньке. За кустом целовались. Потом кто-то закричал: «Эй!» и, как эхо, отозвалось несколько голосов.
Малинин растянулся на траве. Марина села, обхватив руками колени.
— Будешь спать? — спросила она.
— Нет.
— Я тебя знаю: заснешь. Ну спи, ладно. Я посижу. Мы не опоздаем? Там кого-то зовут. Не нас?..