Смерть на пороге
Шрифт:
Воды в бутылке почти не осталось, и взять ее было негде. Сергей Юрьевич растягивал ее, как только мог, но она все равно заканчивалась. Однажды он нашел камень с выемкой на вершине, заполненной водой. Видно вода в этой выемке стояла очень давно, так как в ней плавали личинки каких-то жуков. Но выбирать не приходилось, жажда очень сильно мучила. Поэтому подавив брезгливость, он выпил ее почти всю, оставив немного для личинок.
Сергей находился на почти отвесной стене. Угол наклона в некоторых местах превышал 60 градусов. Иногда дорогу ему преграждал очередной обрыв, не высокий, метра три, четыре. Но для него он был не преодолим. И приходилось подниматься по склону вверх и искать другой путь. Постепенно пришел страх. Накапливалась усталость. Голод одолевал его. Ноги начинали болеть так, что не обращать на них внимания, как раньше, уже не получалось. Казалось, что в один не совсем прекрасный момент он окажется перед обрывом, а вернуться назад уже не сможет. Потому что в некоторых местах приходилось съезжать вниз, скользя по камням и придерживаясь за стену рукой, не использую палки. А ведь любому туристу известно, что если ты, стоя на склоне, касаешься этого склона рукой, то угол наклона превышает 60 градусов. А коленки и бедра слабели все сильней, и подняться по такому склону он просто будет не в силах. И будет он сидеть на этих скалах как отец Федор из «Двенадцати стульев» и проповедовать птицам, которых здесь не наблюдалось.
Было одновременно и страшно, и грустно. Он уже успел проклясть своих вчерашних советчиков, порекомендовавших этот маршрут. Судя по всему, они по нему никогда не ходили, поэтому и решили пошутить над волжанином. Но сейчас ему эта шутка не казалась очень смешной. В глубине души начала просыпаться ярость. Ярость на шутников. Ярость на себя, за то, что не выяснил предварительно маршрут и послушал пьяных, за то, что вообще пошел суда. Он сразу же вспомнил свои мысли, которые посещали его, когда он шел по Кавказу. Как ему было тяжело, и как он проклинал себя за то, что оказался там. Чего ради он поперся туда, ведь он не шерпа. Эти воспоминания принесли ему и чувство победы, которое пришло к нему, когда закончился тот поход. Ту эйфорию, которую он испытывал. Когда воспоминания заполнили его сознание полностью, он почувствовал, что успокаивается.
– Да. Тяжело. Да хочется кого-нибудь обвинить в своей усталости. На кого-нибудь наорать. Но ведь все это было. И все это прошло. Значит и это все пройдет. Он осуществит свою мечту. Ведь он уже здесь. Он уже прошел больше половины. Осталось пройти каких-то три, четыре километра. И если мне хочется поорать, так чего себя сдерживать.
И приняв такое решение, он сразу принялся его осуществлять. Сначала тихо, потом громче и громче он начал извергать из себя весь свой запас сквернословия и проклятий, найдя им хорошую цель. Своих вчерашних советчиков. И долина на несколько минут огласилась отборнейшим матом и междометиями, пожеланиями и направлениями. В общем, всем, чем так славится русский язык.
Правда, надолго его не хватило. Кончилось дыхание, да и силы были уже не те, что с утра. Но как ни странно на душе стало легче. Она как бы очистилась от негатива и злости.
Еще немного посидев и допив остатки воды, Сергей Юрьевич продолжил спуск. Усталость осталась, но безнадежность исчезла. Тем более что в низу под собой, он видел маленькое озеро. Которое манило его влагой и наслаждением, которое она дает.
В одном месте он услышал журчание. Где-то под курумником или прямо в нем бежал ручеек. Оглядевшись вокруг, он на мгновение впал в ступор. Откуда здесь может быть вода. Он находился метров на триста ниже вершины. Снега на ней не было. Дождей тоже. Так откуда здесь, на такой высоте вода? Неужели подземный источник? Но как? Вопросов было больше чем ответов. К тому же звук этого проклятого ручья только усилил жажду.
– Мысли мыслями, а дорогу за тебя никто не пройдет – Подумал Сергей и продолжил спуск.
Пейзаж за ним почти не менялся. Скалы и камни. Расселины и осыпи. Зато впереди, прямо перед ним расстилалась панорама Саяно-Шушенского водохранилища. Оно было огромно. Узкие рукава его заходили во все ущелья и распадки, до которых смогли дотянуться. Так как высота плотины была 250 метров, то и высота затопления была не меньше, а соответственно вода смогла дотянуться своими языками очень высоко. А с того места где он стоял это было очень хорошо видно.
Вот так попеременно, то наслаждаясь видом перед собой, то печалясь от вида за спиной он, наконец, то добрался до озерка. Боги!!!!! Нет ничего прекраснее для человека, умирающего от жажды, чем лечь на берег, опустить лицо в воду и пить, пить, пить. Вливая в себя холодную и свежую жизнь. Наполнив свой желудок сладкой водой, а какой еще она может быть для человека испытывающего дикую жажду и голод, он взглянул на часы. Спуск занял у него около четырех часов. До цели его путешествия осталось максимум полтора километра. Она находилась за небольшим гребнем горного ребра. Но впереди него по-прежнему лежал курумник, а непривычные к таким поскакушкам по камням ноги, болели уже очень сильно. Просто чудовищно. До темноты время еще было. Поэтому отдохнув полчаса и еще раз напившись под завязку воды, он двинулся дальше.
Вот здесь его ждал настоящий ад. Идти нужно было вверх, постоянно выбирая место, чтобы поставить сначала палки, а потом ноги. А они бедные уже не хотели ни гнуться, ни распрямляться. Они просто превратились в протезы, которые нужно было переставлять руками, чтобы сделать шаг.
Шаг, под шаг, опора на палку, вторую, опять шаг, под шаг, опора на палку. Вот так перечисляя в уме свои действия, он и шел этот последний промежуток пути. Угол подъема постепенно увеличивался, и ему пришлось опять вернуться к старому, проверенному челноку. Влево десять шагов, поворот на сто тридцать градусов и опять десять шагов. Опять поворот и опять десять шагов. Окружающие красоты он перестал видеть сразу после начала подъема, сил на них не оставалось. Сделав несколько стежков по склону, он садился на камни и с тоской вытягивал свои многострадальные ноги. Ведь сидение по восемь-девять часов в день, ну никак не способствует укреплению и усилению его ног и общей физической подготовки. На одной из таких стоянок он вспомнил один рассказ, который прочитал, когда ему было лет девять – десять. Там говорилось об одном главбухе, который приехал в охотничье хозяйство на охоту. Егерь повел его на глухаря за пять – шесть километров. И как, дойдя до места, этот горе охотник не смог вернуться назад с егерем. Ноги у него отказали. Тогда у него десятилетнего пацана, почти все делающего бегом, мелькнула мысль,
– Как это ноги могут отказать и перестать идти?
И вот теперь. Сидя на камне в горах он ясно осознал, как это может быть. Вот ты сидишь и видишь свои ноги. Они вроде бы твои, так как приставлены к твоему телу. Но мозг уже не властен над ними. Он не может дать им команду идти. Вернее, он дает, но они его не слушают, вернее не слышат. Они живут своей жизнью. Они решили саботировать прямые команды мозга и не выполняют их. Любое их движение, приносит владельцу только сильные муки и больше ничего. Они мстят своему хозяину.
Он прекрасно понимал их состояние. Ему было их жалко, да и себя тоже. Но делать было нечего. Он уже смирился с тем, что ночевать ему предстоит не под пологом в уютном спальном мешке, а на сырой земле. Но эту сырую землю надо было еще найти или вернее дойти до нее. А она лежала там, за этим небольшим хребтом, который он сейчас пытался преодолеть.
Сил не оставалось. Идти приходилось на одной злости, которая опять вернулась к нему. Бороться с ней не было ни сил, ни желания. Поэтому он, стиснув зубы, заставлял себя вставать и делать шаг, потом еще. Весь окружающий мир для него сузился до пары метров вокруг него. Дальше он не смотрел. Не было сил следить за тем, как ты идешь к вершине, делаешь шаги, а она остается там же где и была несколько минут назад. Поэтому он смотрел только под ноги и делал шаги. Это единственное, что его занимало. Шаг, за ним другой, третий, четвертый, пятый. Он пытался считать их, чтобы отвлечься от боли и усталости. Сядет, посидит и опять шаг, другой, следующий. И так бесконечно. Поднимет голову, возьмёт направление и шагает.
Усталость выгнала все мысли из головы. Она стала абсолютно пустой. Там только звучало: – Раз, два, три четыре. Остановка, поворот и снова тот же счет. Остановка поворот и снова счет. Остановка. Отдых. Опять поворот и счет. Пока однажды подняв, голову он понял, что дошел до вершины хребта. Перед ним лежал долина и озеро. Озеро Чертова Пята. Теперь он смог рассмотреть его с высоты шестьдесят метров. Он был слишком уставшим, чтобы до конца ощутить его красоту и величие, но даже через этот мощный пласт усталости в его мозгу, пробилась эта красота.