Смерть никогда не стареет
Шрифт:
Мое заявление вызвало если не ажиотаж, то явно неподдельный профессиональный интерес к моей скромной особе. Особенно у следователя Главного следственного управления, который остро посмотрел на меня и произнес:
– Да? Подойдите, пожалуйста.
Я приблизился.
– Я так понимаю, вы свидетель того, что произошло?
– Да, – ответил я. – Так получилось.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил следователь.
– Пожалуйста: меня зовут Русаков Аристарх Африканыч, – сказал я вполне членораздельно.
– Как,
– Аристарх Африканыч, – повторил я. – Имя у меня необычное. Но вас, наверное, смущает мое отчество? – посмотрел я на следователя и, не дав ему что-либо ответить, добавил: – Оно производно от простого русского имени римского происхождения Африкан. Это имя есть в Святцах, если не верите, можете посмотреть. А именины у меня в марте, апреле, июне и ноябре.
Закончив это, я внимательно посмотрел на следователя, которого мой ответ несколько обескуражил.
– А у вас с собой имеется какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность? – спросил он.
– Конечно, имеется, – ответил я, не без гордости достал из кармана удостоверение сотрудника телекомпании «Авокадо» и показал его следователю.
– Так вы журналист? – Кажется, следователь не очень обрадовался такому обстоятельству.
– Именно так, – ответил я и вскинул голову. – А что, это может как-то помешать вам снимать с меня показания?
– Да нет, – с долей непонятного мне сарказма произнес следователь. – Итак, что вы видели?
– Простите, но вы нарушаете протокольную часть допроса, – заметил я и дружески улыбнулся.
– То есть? – с некоторым удивлением воззрился на меня следователь.
– Вы не представились и не назвали свою должность, – пояснил я. – Что положено делать в обязательном порядке.
– Вы, я вижу, подкованы, – заметил, в свою очередь, следователь, едва улыбнувшись. И добавил не без язвочки в голосе: – Очевидно, вас уже однажды допрашивали…
– И неоднократно! – бодрым тоном сказал я. – Так что – приступайте!
– Спасибо за разрешение, – беззлобно усмехнулся следак, чем мне уже немножко понравился. – Меня зовут Ермаков Вячеслав Всеволодович. Следователь Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве. Капитан юстиции. Москвич. Женат. Двое детей…
– Ну про то, что вы москвич, про жену и детей, вы могли бы и опустить, – промолвил я.
– Итак: что вы видели? – пропустил мимо ушей последнюю мою фразу следователь Ермаков.
– Практически все, – ответил я.
– А именно? – приготовился слушать Вячеслав Всеволодович. – Давайте с самого начала.
– Хорошо, – согласился я. – Поскольку у меня нет автомобиля, то я хожу на работу пешком. Благо что от нашей телекомпании я живу совсем недалеко. Проходя мимо автобусной остановки, вот этой самой, – указал я на покореженный павильон, – я был окликнут. Повернувшись на голос, я увидел, что на остановочной лавочке сидит Нехватов Геннадий Павлович, мой бывший шеф, некогда главный редактор газеты «Московский репортер», закрытой в две тысячи восьмом году. В этой газете под руководством Геннадия Павловича я имел честь проработать с две тысячи шестого года по самый последний день ее существования…
– Как, вы говорите, звали вашего главного редактора? – воспользовавшись паузой, задал вопрос следователь Ермаков.
– Нехватов Геннадий Павлович, – повторил я.
– А за что закрыли газету «Московский репортер»? – спросил Вячеслав Всеволодович не без интереса.
– Из-за одной публикации, очень не понравившейся… одной персоне из первых лиц государства, – уклончиво ответил я, но этого следователю Главного следственного управления вполне хватило. Похоже, что он вообще был догадливый малый.
– Хорошо, – сказал он. – Продолжайте.
– Простите, а на чем мы остановились? – спросил я, поскольку потерял нить своего рассказа.
– Вы остановились на том, что вас окликнул с остановки ваш бывший шеф Нехватов, – подсказал Вячеслав Всеволодович.
– Ах да, – произнес я и благодарно посмотрел на следователя. – Спасибо. Так вот: я обернулся на оклик, узнал в окликнувшем меня человеке моего бывшего шефа Нехватова и подошел к нему. Мы поздоровались. Он был обрадован встречей, я тоже. Оказалось, что он дожидается автобуса, так как его машина в ремонте. Во всяком случае, так он мне сказал…
– Похоже, вы ему не очень-то и поверили, – пристально глядя на меня, произнес капитан юстиции.
– Вы правы, – честно сказал я.
– А почему? – продолжал пристально смотреть мне прямо в глаза Вячеслав Всеволодович.
– Знаете, он имел весьма… непрезентабельный вид, – немного подумав, ответил я. – На нем был старый костюм, брюки были неглаженые, чего он раньше себе никогда не позволял, «дипломат» какой-то, надо полагать, еще брежневских времен… Словом, с достатком у него было худо. Если он вообще не бедствовал. Какой уж тут «Фольксваген». Ну и озабочен он чем-то был сильно…
– Хорошо, продолжайте, – отвел наконец от меня взгляд Вячеслав Всеволодович.
– Потом я поинтересовался, как идут его дела, – продолжил я. – Знаете, такая дежурная фраза…
Следователь Ермаков кивнул. А потом кивнул еще раз. Дескать, я слушаю тебя, слушаю…
Ну раз слушают…
– На мой вопрос Геннадий Павлович ответил не сразу, – произнес я, вспоминая реакцию Нехватова. – Он сначала задумался, а потом спросил: по-прежнему ли я работаю на телевидении. Я ответил: да. Он тогда сказал, что какое-то время следил за моими успехами, перечислил пару моих программ, что были построены на ведении журналистского расследования, а потом сказал, что это для него большая удача, что он встретил меня. Поскольку у него была мысль обратиться ко мне за помощью.