Смерть носит пурпур
Шрифт:
Остаюсь вашим преданным слугой
Коллежский секретарь Д. Чердынцев».
Письмо было совершенно в стиле докладов подающего надежды чиновника: гладкое, точное и совершенно безобидное, если попадет в чужие руки. И все-таки было в нем что-то такое, что заставило Плеске перечитать его еще раз. Какая-то деталь, которая не сразу бросилась в глаза, но заставляла тонкий аналитический ум подать сигнал. Он внимательно и медленно прошелся по тексту и нашел то, на что сразу не обратил внимания. Чердынцев не упомянул фамилий гостей, кроме двух. Как нарочно сосредоточив на них внимание, поместив в конце письма. Быть может, он что-то хочет сказать?
В фамилии «Лебедев» слышалось что-то смутно знакомое, вот только Плеске не мог вспомнить, в связи с чем. Чтобы выудить из памяти затерянный фрагмент, у него имелся простой и проверенный способ: гулять по кабинету, стараясь уловить тонкие связи. Способ был не быстрый, но надежный. Плеске вышел из-за стола и начал прохаживаться мимо окон ненавистной Садовой, стараясь углубиться в себя и не замечать шума. В этот раз память не стала капризничать, а сдалась довольно быстро. Следовало достать справочник Департамента полиции. Среди сотрудников нашелся коллежский советник Лебедев, заведующий антропометрическим кабинетом и криминалистической лабораторией. Ну, конечно! Этого господина он встречал на приеме по случаю вручения высочайших наград. Как раз на Рождество девяносто четвертого года.
С фамилией «Ванзаров» было проще. Она ничего не говорила управляющему. В списках Департамента полиции тоже не числилась. Зато у Плеске возникло предположение, где можно ее найти. И точно: справочник градоначальства указал, что этот господин имеет честь служить в сыскной полиции. К большому сожалению, догадка оправдалась: «господином Ф.», как называл своего учителя Чердынцев, заинтересовался сыск. А эти господа просто так ездить в гости не будут. И Департамент полиции зачем-то подключился. Такой оборот не мог не вызывать тревоги. Совершенно очевидно: директор Департамента полиции что-то пронюхал, а то и сам министр внутренних дел, вот и отправили самых толковых специалистов. Плеске почему-то был уверен, что Ванзаров отменный сыщик.
И какой из этого вывод? Не самый приятный: вокруг изобретения господина Ф. начинается большая игра. И такие силы подтягиваются, что дело с ними лучше не иметь. Даже управляющему Государственным банком. Пожалуй, следует немедленно телеграфировать Чердынцеву, сделав намек, с кем ему предстоит иметь дело. В открытой телеграмме писать: «Это сыскная полиция, остерегайтесь!» – недопустимо. Все письма и телеграммы находились под контролем того же Департамента полиции, особенно в Царском Селе. Как дать знать толковому сотруднику об опасности в совершенно невинном сообщении, Плеске знал. Но отправлять телеграмму не спешил. Поразмышляв над вариантами, он счел за лучшее вообще не ставить Чердынцева в известность. В случае чего так им проще будет пожертвовать. Каким бы толковым помощником он ни был, но своя голова и место управляющего Эдуарду Дмитриевичу были значительно дороже. На нем такая ответственность. Нельзя же рисковать реформой золотого рубля!
16
Характер Лебедева имел счастливое свойство – любые переживания, расстройства и неприятности слетали с него, как старая шелуха. Утром он проснулся в прекрасном расположении духа, вчерашнее было забыто начисто, горести и сомнения улетучились бесследно, в окно светило майское солнышко, и день предстоял чудесный. Аполлон Григорьевич с аппетитом позавтракал в семействе старинного знакомого, сделал комплимент его шустрой дочке Анечке, наговорил комплиментов хозяйке дома, приглашал к себе в гости и, подхватив чемоданчик, в приподнятом настроении отправился пешком на Гатчинскую дорогу.
Город раскрывался весне, словно бутон. Распахивались окна, дворники поливали тротуар водой, городовой лениво вышагивал и от нечего делать свистел птичкам, кухарки с корзинами собирались гурьбой, чтобы отправиться за провизией на Торговую площадь, мир и благолепие царили вокруг. Лебедев не мог упустить шанса и салютовал хорошенькой барышне, спозаранку смотревшей в окно.
Добравшись до дома-с-трубой, он не нашел Ванзарова и решил было, что его друг поступил самым разумным образом, а именно: отправился ночевать в какую-нибудь гостиницу. Заявиться в гости к Федорову в такой час было невежливо, торчать на месте ему бы не хватило терпения, а где искать Ванзарова, он и представить не мог. Из трудного положения выход нашелся чрезвычайно просто. Выход сам появился из ближайшего кустарника, был бледен, вид имел не выспавшийся и слегка продрогший, о чем говорил поднятый ворот пиджака. Во всем остальном изъянов не имелось.
– А, вот и вы! – обрадовался Лебедев. – Что такой мрачный?
Ванзаров шмыгнул носом и попросил фляжку. Коньяк с утра не входил в его привычки, но майские ночи хоть и уже белые, но еще прохладные. Лебедев просил не стесняться, делать глоток посолидней, для друга не жалко, но Ванзаров приложился лишь слегка.
– Как прошла ночь? – полюбопытствовал Лебедев, заботливо завинчивая фляжку. – Сберегли покой и сон господина Федорова?
– Будем надеяться, – ответил Ванзаров.
– Эх, жаль, не видел выдающуюся картину, как вы бродите вокруг дома. И привидения отгоняете.
– Одно из привидений имело вполне человеческие формы. Жаль, не смог разглядеть подробно, а силуэт был незнаком.
– Не может быть… – только и смог сказать Лебедев. Он так надеялся обратить все в шутку, а дело оказалось далеко не шутейным. Выходит, прав был Ванзаров. А он… Ну, что теперь копья ломать. Главное, все живы и невредимы. – Неужели так прямо к дому убийца пробирался? Ночью?
– Если вас интересует фактическая сторона дела, то примерно в час тридцать на Гатчинской дороге появился какой-то человек. К сожалению, в этот момент я как раз был посреди дороги. Заметив меня, он быстро свернул в сторону.
– Ну, это не считается! – Лебедев ожидал куда большего. Может быть, рукопашной схватки или хоть погони. – Откуда вы знаете, что человек собирался в Федорову?
– Сложнейший вопрос: куда ему идти, когда кругом нет других строений?
– Значит, вас испугался. Мало ли кто ночью встретится.
– Я, конечно, похож на грабителя с большой дороги, – сказал Ванзаров, сладко зевая. – Интересно другое: за мной кто-то следил.
Лебедев решительно не мог представить, как такое возможно. Филерить ночью в Царском Селе? Да кому в голову взбредет! Наверняка показалось.
– Не смотрите на меня с такими сомнениями, Аполлон Григорьевич. Несколько раз слышал шорохи за спиной. Так что был вынужден сменить диспозицию. Когда совсем рассвело, проверил: за дальними кустами следы. Выпала роса, они заметны, можете убедиться сами. К счастью, человек не умеет бесшумно двигаться по лесу.