Смерть носит пурпур
Шрифт:
Без лишних слов Лебедев отправился в перелесок. Вернулся задумчивый.
– Гипса у меня нет, сохранить след не смогу, но отпечаток замерил, – сказал он. – Получается мужчина вот такого роста… – он показал чуть выше головы Ванзарова. – То есть самый средний рост. Про башмаки что-либо сказать трудно, однозначно не военный сапог и не дамский ботиночек. Впрочем, не лапти и не валенки.
– Это значительно сужает круг тех, кому ночью не спится, – сказал Ванзаров. – Можно исключить все полки Царского Села. Благодарю вас…
– Полагаете, убийца поджидал удобного момента?
– Полагаю, что кому-то захотелось того же, чего и нам: узнать, кто собирается проникнуть в дом.
– Главное, что вы целы и невредимы… – сказал Лебедев, стряхивая лесной сор. – Это меня вполне устраивает… Предлагаю отметить ваш ночной подвиг обильным завтраком в ближайшем трактире.
– Уходить нельзя, еще ничего не кончилось.
– Да что может случиться днем!
Ванзаров поправил воротник пиджака и даже расстегнул пуговицу. Коньяк действовал благотворно.
– Покой Царского Села влияет на вас, Аполлон Григорьевич, усыпляюще, – сказал он. – Уж от кого-кого, а от вас такое слышать странно. Для убийства нет времени суток. Тем более…
Продолжения Лебедев не дождался. Все внимание Ванзарова досталось щуплой фигуре, что показалась на Гатчинской. Опустив голову и подшаркивая на каждом шагу, приближался Нарышкин. Был он чрезвычайно мрачен, или просто глубоко задумчив, или просто не выспался, трудно было понять. При себе имел сверток в вощеной бумаге, перетянутый грубой бечевкой.
Ванзаров приветливо замахал, привлекая внимание.
– Неужели первым поездом приехали? – спросил он, взглянув на карманные часы и отчаянно улыбаясь.
Спрятав сверток за спину, Нарышкин глянул исподлобья.
– А вам что здесь надо? Рано еще, Иван Федорович отдыхает… Вам на одиннадцать назначено.
– Да? На одиннадцать? – спросил Ванзаров, с деланым удивлением обращаясь к Лебедеву. – Это мы так с профессором поспешили? Ай, как неудобно вышло. Профессор, я же говорил вам, что можно еще поспать часок-другой. А вы заладили: пойдем да пойдем, Иван Федорович любит ранние визиты… Ну, ничего, мы тут подождем. Погуляем, воздух у вас чудесный, не то что у нас, в душном Петербурге, правда, профессор?
Лебедев промычал неопределенно, не зная, как себя нужно сейчас вести. Подыгрывать ему не хотелось.
– А что это вы уже купили? – не унимался Ванзаров. – Свежие пряники?
– Иван Федорович просил реактивы привезти… – ответил Нарышкин.
– Неужели? В таком состоянии, как вчера, еще и указания способен был давать?
– Он еще утром заказал… Да вам какое дело?
– Очень, знаете ли, интересуюсь, где же это в столице химические элементы начинают с шести утра продавать? Вам такие места известны, профессор?
Лебедев сделал вид, что эта беседа его не касается.
– И я не знаю, – продолжил Ванзаров. – Подскажите адресок, вдруг пригодится?
– Не понимаю, господин… как вас там… – Нарышкин запнулся. – Что за допрос странный?
– Лавку подскажите, сразу отстану.
– Посылку я забрал у профессора Левандовского, была готова еще третьего дня. Вечером забрал, первым поездом вернулся. Надеюсь, на этом меня оставите в покое?
– Ночевали у знакомых или на гостиницу потратились?
Терпение Нарышкина иссякло. Он шагнул в сторону, чтобы обойти неприятного господина, но ему перегородили дорогу.
– Что это значит? – возмутился он. – Я полицию позову.
– Не извольте беспокоиться, она уже здесь, – сказал Ванзаров. – Позвольте представиться: чиновник особых поручений сыскной полиции. Итак, где изволили ночевать?
Подумав, Нарышкин решил не связываться.
– У друга гимназического…
– Где проживает ваш друг?
Был назван адрес на Васильевском острове.
– Для чего все это выведывать? – спросил Нарышкин. – Кому интересно знать, где я ночевал?
Ванзаров не ответил, но подмигнул. Что можно было понимать как угодно. Однако более проходу не мешал и даже отступил в сторону. Нарышкин только головой покачал такой невоспитанности полиции: ни с того ни с сего хватать человека и допрашивать о всяких пустяках. Он старательно обошел Ванзарова, поднялся на крылечко и подергал звонок. В доме было тихо. Нарышкин дернул еще раз и прислушался.
– Спит, что ли… – пробормотал он, прислонив ухо к двери.
– Воспользуйтесь своим ключом, – посоветовали ему.
– Иван Федорович не дает свой ключ…
– Позвольте…
Нарышкина отстранили откровенно грубо. Ванзаров взялся за дверную ручку, примериваясь для сильного рывка. Но дверь чуть приоткрылась сама.
– Это что значит? – спросил Нарышкин. – Иван Федорович не любит дверь открытой держать…
Ванзаров заглядывал в образовавшуюся щель.
– Воров боится?
– Просто не любит…
– И как ему вчера удалось дверь закрыть?
– Он это делает механически. В любом… В любом состоянии. Позвольте пройти.
Нарышкину велели оставаться на месте. Чуть приоткрыв створку, Ванзаров протиснулся внутрь. Вернулся он чрезвычайно быстро.
– Аполлон Григорьевич, по-моему, вам есть чем заняться, – сказал он.
Лебедев подхватил чемоданчик, поджидавший верным псом, и вошел в дом.
– Вам туда покуда нельзя. – Ванзаров подхватил Нарышкина под руку, тот слабо сопротивлялся. – Оставайтесь на месте. Не вздумайте уронить посылку…