Смерть обреченных на жизнь
Шрифт:
– Да, это правда. В какой-то момент я поняла, что слишком соскучилась по своей подруге, и решила, что пора прервать ее пребывание в гимназии Фоли. – Про себя Джельсамина подивилась скоростью, с которой до молодого человека дошли новости о переменах в жизни Джинни. Но вспомнив, о количестве шпионов его отца в ее доме, она тут же перестала удивляться чему либо. – Чано, а позвольте вас спросить, что вы делали в гимназии, насколько я могу, судить из возраста гимназиста вы давно вышли.
– Совершенно верно. Я преподаю молодым людям нашей гимназии основы бизнеса, и когда они были с дружественным визитом у девушек, сопровождал их.
– Чано, а знакомство с гимназистками входит в обязанности сопровождающего студентов преподавателя? – Мина решила прощупать почву издалека.
– Конечно, нет, – улыбнулся ей Чано, – но вы же понимаете, что ни один мужчина в здравом уме, оказавшись в пределах видимости Джинни, не может не забыть обо всех правилах и ограничениях, и не бросится сломя голову перед этой плутовкой на колени. – Мина поперхнулась легким молодым фари от столь откровенного заявления Чано. Что-то не похоже было, что молодой отпрыск Борджиа собирался скрывать или отрицать роман с Джинни. И уж как-то совсем не вязалось подобное заявление с теорией о том, что он разбил Джинни сердце. Может быть, она поторопилась, выписывая подругу из гимназии? Может она что-то неверно поняла в том письме?
– Если честно, когда мне сообщили, что она покинула гимназию, я безумно обрадовался! – Мина не успевшая прийти в себя от предыдущего глотка фари, попавшего не в то горло, услышав последнее заявление, осторожно поставила стакан на стол, дабы еще чего дурного не произошло. И стала слушать дальше. – Зная, что ближайшее время проведу в Куори-сити, я представить себе не мог, как буду жить без улыбки вашей очаровательной подруги. – Яго демонстративно прокашлялся и спросил:
– Я правильно понимаю, что речь идет о твоей закадычной подружке детства дочери вашего садовника Томаса? – Строя свое впечатление о Касиано Борджиа на основании ходивших о нем слухах, Яго с трудом мог представить себе, что его что-то может связывать с дочерью простого садовника.
– Да, именно о ней, – с пониманием кивнула Мина, продолжая пристально изучать лицо Чано.
– Совершенно верно, – мягкая улыбка настолько неестественно смотрелась на слегка высокомерном лице Касиано, что казалась нереальной, – она могла рассказывать о своем отце и его розах часами. – Казалось, что молодой человек сейчас уплывет в райские кущи на волнах воспоминаний. Дэймон и Яго одновременно недоверчиво переглянулись. Вот уж чего они ожидали от этого вечера меньше всего, так это Касиано Борджиа Диаса увлеченного дочерью садовника. Морган, не сильно понимавшая, что происходит в ее собственной жизни, даже не пыталась понять, чувства брата. Единственное о чем она могла сейчас думать, это о том, какой ответ даст ее отцу Фаль Хусто. Когда дверь открылась и ошеломленный Хулиан подошел к столу, ее сердце почти остановилось.
– И что? – спросила менее терпеливая, чем все остальные Мина.
– Фаль Хусто сказал, что такое вполне возможно. Очень даже вероятно, что Морган надо питать оба голода.
– И как же тогда проводить ритуал? – Спросил, сбитый с толку неожиданным сообщением, Яго.
– Выбрать ей покровителя среди Темо или Шагрин. – Вся компании замерла в таком же потрясении, в каком находился сам Хулиан. А потом все сидящее за столом медленно перевели свои взгляды на Дэймона. – Заметив, как все на него уставились, Дэймон усмехнулся и спокойно сказал:
– Чувствую себя главным блюдом на торжественном обеде. – Продлившаяся пауза несколько затянулась, и Дэймон неуверенно поежился. – Нет, вы, что серьезно хотите, чтобы я был покровителем Морган?
– А почему нет? – абсолютно серьезно спросил Хулиан.
– Да, потому что она Хельга сейма Куори! Она сама Персона, у которой мать и отец Персоны. Покровителем выбирают кого-то кто, может дать защиту, поделиться знаниями, энергией. Что я – средний сын Корина Шагрин могу дать Морган? Я, безусловно, никогда не откажусь от подобной чести, но боюсь, что ваше решение сделано слишком импульсивно. К примеру, мой отец подошел бы на эту роль значительно лучше, или Малкани сейма Темо Моника.
– Конечно, твой отец и Моника Персоны и весьма могущественные, и ни один из них не откажет мне в просьбе стать покровителем моей дочери.... Но сердце подсказывает мне, что ты будешь самым лучшим покровителем для Морган. Ты уже стал для нее кем-то вроде наставника, даже не пройдя ритуал. И то, что сегодня за этим столом есть только один возможный претендент на эту роль, очень похоже на знак судьбы. Впрочем, обычно покровителя ребенку выбирает отец, но Морган достаточно взрослая, чтобы сделать выбор сама. Я могу только посоветовать ей, выбрать тебя. – Дэймон повернулся к Морган и с интересом взглянул на девушку. Перспектива стать покровителем дочери Корина Борджиа могла ему только присниться. Детей Персон, как правило, просили стать покровителями для внуков других низших Персон. Для тех о ком просить Великих было просто не прилично. Стать покровителем чьего-либо ребенка фактически означало породниться с этим человеком. Породниться с Корином Фоли означало переступить сразу несколько ступеней социальной лестницы. Морган в это же время робко смотрела на Дэймона, будто пытаясь прочесть что-то на его лице. Наконец, она нерешительно начала.
– Гмм..., я не знаю, как об этом принято просить.... Как-то неудобно вот так взять и сказать, “сэр, не дадите ли вы мне пару глоточков вашей крови”... Но я хочу сказать.... Для меня вы, действительно, без всякой крови стали кем-то вроде волшебника. Вы же первый мне сказали, что я буду жить. Может для вас этот эпизод ничего не значил, но я до конца жизни запомню, чувство, которое заполнило меня в тот момент. А главное, я ни на секунду не усомнилась в том, что вам можно верить. Жизнь научила меня никому не доверять, и то, что вы вызываете у меня такое чувство спокойствия и уверенности, уже говорит о том, что моим покровителем можете быть только вы. Дамиан, я прошу вас, не отказывайтесь, будьте моим покровителем. – Та искренность и простота, с которой говорила юная Хельга сейма Куори, была способна выбить слезу из самого закостенелого циника. Дэймон таким не был.
– Дэйм, ты заметил? – с все большим интересом глядя то на молодого человека, то на свою дочь, спросил Хулиан. – Она назвала тебя твоим истинным именем.
– Да, представить себе не могу, откуда Морган его узнала. Я его не называл даже Яго! – потрясение на лице Дэймона похоже прочно поселилось.
– Извините, но это имя просто всплыло у меня в голове, – со страхом, что ее обвинят в чем-то, попыталась оправдаться Морган.
– Видишь, – с напором произнес Хулиан, – нам не нужно искать Морган другого покровителя, потому что им должен стать ты.
– Создатель, у меня просто мурашки по коже от всего происходящего, – пробормотала, растирая себя руками, Мина.
– Малкани Джельсамина, вы не возражаете? – с надеждой спросила Мона.
– Дорогая, ну какие могут быть сомнения? Если ты хочешь, чтобы Дэймон был твоим покровителем, о чем тут вообще спорить?
– Спасибо вам!
– Да, не за что, – усмехнулась Мина, – мне только что и оставалось сказать “да”. Пристально наблюдавший за всем происходящим Яго тщетно пытался себе объяснить, чем вызвано такое стремление Хулиана заполучить Дэймона в покровители Моне. В принципе, его друг был прав, когда утверждал, что надо бы выбрать на эту роль кого-то более могущественного. И Яго вовсе не поверил в сказочку про то, что Хулиан верит в судьбу, которая сама так пожелала, а уж тем более, что ему что-то там подсказывает сердце. Да и то, что Мона назвала Дэйма его истинным именем, вполне могло быть фокусом Хулиана. С его телепатическими способностями, ничего не стоило “подсказать” дочери, что говорить.... Но зачем это было нужно Хулиану, Яго затруднялся ответить. Пока он пытался разгадать очередную загадку, вовсю шли приготовления к ритуалу. Хотя, особо готовиться было не нужно. Требовались только ритуальный кубок, подушка и нож, которые были в доме любого члена семьи Персоны. И уж, конечно, имелись в доме Корина Куори. Так как Морган была уже не маленькая, и положить ее на ритуальную подушку не представлялось возможным, то подушку положили на пол, а девушка встала на нее на колени. Дэймон снял пиджак и, оставшись в одной белоснежной рубашке, закатал рукав на левой руке до локтя.