Смерть пахнет конфетками
Шрифт:
Конечно, можно было пройти в конец улицы и разузнать, что смерть забыла в этих краях, но галлюцинации далеко не всегда были связаны с реальностью. Да и страх атаковал Кира, а полноценная паническая атака была сейчас крайне нежелательна. Но Кир чувствовал, что паника подступала – скоро вечер, а он ещё даже не опохмелился. Пришлось закурить…
– Я провожу тебя до дома Аси, – сказала Кристина.
– Крис, но нам совсем в другую сторону, – сказал Антон.
– Да, Кристин, только ерундой занимаемся, – сказала Света. – Эту Асю уже, наверное, расспросили перед поисками…
– А я считаю,
На противовес голосов Антон отреагировал нервно:
– То есть, вы собираетесь заниматься фигнёй?
Ему ответила только Света:
– Пойдём, не думаю что это займёт много времени…
– Ладно, – неожиданно быстро успокоился Антон. – Доедем на машине?
– Дойдём, – сказала Кристина. – Тут недалеко.
Они шли по разбитому асфальту широкой улицы, которая раскинулась зеленью плодовых деревьев и разнообразных фасадов домов. Потом свернули на незаасфальтированную дорогу. Яркое солнце слепило глаза пятерых путников, шествие которых сопровождалось любопытными взглядами дачников и местных жителей. Волна слухов о пропаже ребёнка дошла до каждого дома, и ожидание новых вестей волновало людей не меньше, чем собственные проблемы.
Пока они шли, дискомфорт от этого места у Кира только усилился. Невнятные образы начали всплывать тут и там, не давая сконцентрироваться на успокаивающих сознание мыслях, в которых он как раз довольно таки часто представлял себя где-нибудь на природе, в сельской местности, где размеренная жизнь льётся будто весенний ручей со склона одинокого холма – неторопливо, но целеустремлённо. Где тихо, спокойно, и нет никаких видений. Но вот Кир попал в подобие своего видения, вполне типичную сельскую местность, но лучше от этого не стало.
А видения всё кружились на дистанции десяти шагов, таились за деревянными заборами, прятались у столбов и деревьев, ожидали под припаркованными автомобилями, выглядывали из колодцев. Невнятные очертания чего-то мало похожего на людей. И венцом этих образов была ожидающая в конце улицы смерть. Несмотря на яркость дня и жару, она была чернее ночи и холоднее того прорубя, в который Кир когда-то окунулся на Крещение. В те давние, благополучные времена, когда сознание Кирилла ещё не превратилось в постоянную пограничность реальности с потусторонними существами, которые, к сожалению, были видны были только ему.
– Вот дом Аси, – сказала Кристина. – У неё очень строгие родители. Со стороны кажется, что они очень злые и грубые люди. Но я помню, что они не всегда такими были…
– На это есть причина? – спросил Кир, доставая из пачки очередную сигарету, которых оставалось не так много.
– Дай мне тоже, – попросила Кристина.
Кир не отказал, и, вручив девушке сигарету, ловко её поджог, наблюдая за тем, как у Кристины трясутся руки. Они затянулись синхронно.
– Это что ещё такое? – недовольно сказал Антон, увидев, что его девушка закурила.
До этого его внимание было приковано к тому, как Маша, одетая в обтягивающие джинсы, рвала ромашки. Света попыталась составить ей компанию, но весь интерес её закончился лишь на одном цветке, который она методично лишала лепестков.
– Антон, пожалуйста, – сказала Кристина, сплюнув горечь от сигареты, – только не читай мне лекции о вреде курения. Мне сейчас очень тяжело и страшно. Даже к родителям Аси идти не хочется…
Антон, закипая, сказал:
– Но ты сама согласилась идти сюда, а не на поиски…
– Я сам схожу, – перебил Антона Кир. – Только докурю.
– Куряки чёртовы, – выругался Антон, но больше ничего не сказал.
Прервала молчание Кристина. Стряхнув пепел с сигареты, она сказала:
– Родители Аси потеряли свою дочь. Её звали Тоня. Она была моей ровесницей, мы дружили. И вот в один летний день она также пропала. И её не нашли…
Кристина отвернулась от озадаченных парней, чтобы они не увидели расстроенных чувств. Кир выплюнул сигарету, и, несмотря на не проходящий дискомфорт, решительно отворил калитку на дворовую территорию небольшого неприметного дома, где встретил мужчину, который приблизительно был ровесником отца Кристины, только седых волос у него было больше. Хмурым вопросительным взглядом он взглянул на путника, заставляя его поторопиться с изъяснениями по поводу того, зачем он сюда пожаловал.
– Здравствуйте, – сказал Кир. – Вы, наверное, слышали, что тут девочка пропала, Вероника Кормашова, и мы хотели бы поговорить с вашей дочерью. Может быть, она могла бы нам что-нибудь рассказать по этому поводу…
– Идите в дом, – сказал мужчина. – Только недолго, пока жена с огорода не вернулась, а то она вас прогонит.
– Спасибо, – сказала Кристина, которая уже пришла в себя.
Она проследовала за Киром в дом, а остальные остались ждать за пределами высокого забора.
В доме было прохладно. В небольшой комнате у окна сидела девочка. Несмотря на подростковый возраст, она ещё не выглядела взрослой. Ещё детское лицо, хрупкое, даже болезненно-тощее телосложение. Веронику Кир запомнил такой же.
Аська читала книгу, разглаживая медленными движениями ладони потрёпанную закладку с героями известной подростковой мелодрамы про вампиров. Кир только начал подбирать слова, как всё за него сделала Кристина:
– Ася, привет…
– Здравствуй, – спокойно сказала Ася, оторвавшись от книги. – Кто с тобой?
– Я – Кирилл, – представился Кир.
– Ася, – с важностью в голосе сказала девочка. – Зачем вы пришли?
Объяснять цель визита взялся Кир:
– Ребятишки сказали, что ты что-то знаешь про косильщика, и что это может быть как-то связано с пропажей Вероники…
– И вы готовы в это поверить? – сказала девочка, медленно отложив книгу в сторону.
– Мы готовы на всё, лишь бы найти Веронику, – сказала Кристина.
– Взрослые мне не поверили, – сказала Ася. – Но дом косильщика осмотрели. Он оказался пуст. Но мы его видели, он живёт там…
– Надо осмотреть ещё раз это место, – сказал Кир.
– Я провожу вас, – сказала девочка. – Родители меня сильно за это отругают. Вы идите тем же путём, что и пришли. Встретимся на улице.
После этого она отворила окно и выпрыгнула в цветущий сад, а Кристина и Кир пошли к выходу из дома. Во дворе встретили хмурого отца, который просто сидел на скамейке и смотрел поверх забора из профнастила на безоблачное небо.