Смерть по ходу пьесы
Шрифт:
Вот так и получилось, что в шесть вечера Карелла сидел на школьной спортплощадке и терпеливо ожидал окончания матча; Клинг разгуливал у дома номер 827 по Гровер-парк Северной и ожидал, пока Хосе Делакрус вернется домой, а Тедди поднималась по лестнице балетной школы Присциллы Хокинз, держа в руке ладошку Эйприл. И тут она увидела, как большой красный «Бьюик» подался назад и врезался в бампер ее маленькой красной «Гео».
Как только швейцар подал Клингу знак, что это тот самый человек, которого он ожидал, Клинг последовал за Делакрусом в подъезд и перехватил его у лифта.
— Мистер Делакрус? —
Делакрус обернулся и удивленно посмотрел на него. В нем было примерно пять футов четыре дюйма росту. Это был худощавый, стройный мужчина, одетый в шелковую рубашку с длинными рукавами, черные узкие брюки-дудочки и белые кроссовки «Найк». У него были густые черные брови и такие же черные прямые волосы, зачесанные назад, знойные карие глаза, губы андрогина, как у Мика Джеггера, и тонкий, слегка заостренный нос, форма которого наводила на мысль о пластической операции. Если не считать кроссовок, Делакрус походил скорее на матадора, чем на художника-декоратора. Хотя, с другой стороны, Клингу никогда прежде не попадались представители ни одной из этих экзотических профессий.
— Мистер Делакрус? — повторил он.
— Да?
Даже в этом одном-единственном слове был заметен легкий испанский акцент.
— Детектив Клинг, восемьдесят седьмой участок, — представился Клинг и предъявил свой жетон.
— Вы что, коп?! — пронзительно завопила женщина.
Тедди было трудно читать по ее губам. Десятилетняя Эйприл, которая могла бы расслышать эти вопли за квартал, настолько много децибел они содержали, повернулась к матери и знаками показала: «Она хочет знать — ты не коп?»
Они подбежали к «Гео» в тот самый момент, когда женщина выбралась из «Бьюика» и принялась осматривать свой багажник. Тедди не поняла, с чего это вдруг женщина смотрит, не повреждена ли ее машина, когда она только что наехала на машину Тедди.
«Нет, я не коп», — просигналила она.
— Нет, она не коп, — сказала Эйприл.
— Тогда что это такое? — закричала женщина, бешено размахивая руками и указывая на красовавшуюся на лобовом стекле наклейку «АВД». В данном случае это означало не «Агентство по взысканию долгов», а «Ассоциация взаимопомощи детективов». Если бы Карелла был ирландцем, на лобовом стекле с таким же успехом могла находиться наклейка «Общества Изумруда». А если бы он не считал, что любой человек, родившийся в Америке, является просто американцем, а не итало-американцем или еще-каким-нибудь-там-американцем, там могла бы находиться наклейка «Общества Колумбия». Но в данном случае наклейка «АВД» на лобовом стекле должна была сообщать любому полицейскому офицеру, что машина принадлежит копу или членам его семьи.
Эйприл начала показывать знаками: «Она хочет знать...» — но Тедди уже уловила суть вопроса. Она показала дочери, чтобы та сказала женщине, что действительно, ее папа — коп, а если точнее — детектив, но какое это имеет отношение к тому факту, что эта женщина только что врезалась в бампер ее машины, разбила фару...
— Ma, помедленнее, — сказала Эйприл.
— ...и решетку и помяла капот?
— Мой отец — детектив, — спокойно сказала Эйприл. — Вы разбили нашу фару и решетку и помяли капот — при чем тут кем работает мой отец?
Тедди следила за губами дочери. Она одобрительно кивнула и полезла в сумочку, чтобы достать из бумажника водительскую лицензию. Потом она вспомнила, что ее регистрационная
— Эй, куда это ты полезла?
Тедди ее не услышала.
Женщина схватила ее за плечо и развернула к себе, едва не сбив с ног.
— Ты меня слышишь?
На этот раз Тедди прочла ее слова по губам. Она также почувствовала, что слюна, которой брызгалась разъяренная дама, явственно пахла чесноком.
— Ты что, думаешь, что тебе сойдет с рук даже убийство, раз твой муж — коп?
Женщина схватила Тедди за оба плеча и принялась яростно ее трясти.
— Это так ты думаешь, да? Ну так тебе придется передумать...
Тедди пнула ее в левую голень.
Эйприл побежала к телефонной будке.
Клинг подумал, что квартира напоминает декорации для пьесы о каком-нибудь французском короле. Но Хосе Делакрус услужливо сообщил, что он сам разработал дизайн квартиры «в эклектичном стиле, сочетающем элементы стилей королевы Анны, Регентства, Виндзоров и Вильяма и Мэри». Ни одно из этих имен, по мнению Клинга, и близко не напоминало французские. Делакрус тем временем продолжал говорить, что он надеется, что его творение — Клинг так понял, что речь идет о квартире, — переживет его взаимоотношения с Кендаллом, которые иногда кажутся ему не слишком устойчивыми. Карелла не сообщил Клингу, что Делакрус был геем. Ну и Кендалл, соответственно. Возможно, он счел это неважным. Впрочем, Клинг тоже не думал, что это Бог весть какая важность, если только один из них — или они оба — не причастны к убийству Мишель Кассиди.
— Расскажите мне о вечере седьмого апреля, — попросил Клинг.
— О, пожалуйста, но вам не кажется, что мы разговариваем, словно киношные копы?
Клингу не казалось, что он разговаривает, как киношный коп. Он обнаружил, что это сравнение его раздражает.
— Где вы были тем вечером, например? — спросил он.
— Здесь, — ответил Делакрус. — Прошу прощения, но не могу ли я узнать, что все это значит?
— Вы не разговаривали в последнее время с Эшли Кендаллом?
— Последний раз мы разговаривали утром. Он поцеловал меня на прощание и пошел на работу.
Клинг подумал, не упомянул ли Делакрус это нарочно, чтобы подразнить его. В смысле, о мужчине, целующем другого мужчину перед уходом на работу. Клинг пару секунд подумал над этим и решил, что это его раздражает меньше, чем сравнение его самого с киношным копом.
Прилагая все усилия к тому, чтобы не напоминать какого-нибудь персонажа из «Блюза Хилл-стрит», он сказал:
— Не помните ли вы, где вы находились тем вечером, когда произошло убийство Мишель Кассили?
— Предполагается, что я знаю эту женщину?
— Ваш друг сказал, что нет.
— Эшли?
— Да, мистер Кендалл.
— Вас не смущает, что мы с ним — геи?
— Мистер Делакрус, меня не волнует, кто вы такой и чем вы занимаетесь, до тех пор, пока вы не занимаетесь этим на улице и не распугиваете лошадей.
— Браво! Да здравствует королева Виктория!
— Но предполагается, что об этой женщине вы все-таки знаете.
— О королеве Виктории?
— Да, о королеве Виктории.
— Я никогда не встречался с Мишель Кассиди, но я действительно знаю о том, что с ней произошло. Мне бы нужно было быть слепым и глухим, чтобы этого не знать.