Смерть по уик-эндам
Шрифт:
Дольман рассеянно кивнул. Декок долго молчал, подперев подбородок руками, и наконец негромко проговорил:
— Вам когда-нибудь доводилось слышать выражение «око за око, зуб за зуб»? — Он укоризненно покачал головой. — Так гласил древний закон. Жестокий и ужасный, вам не кажется? Вам повезло, что с тех пор человечество стало несколько цивилизованнее.
— До сих пор не могу забыть эту истерику Фемми. — Фледдер покачал головой. — Думал, она вообще порвет его части.
— Насколько я понял, ты позаботился о том, чтобы она добралась до Хорна в целости и сохранности?
— Да, ее родители несколько удивились, когда мы свалились на них как снег на голову, среди ночи. Но вы были
— Да, — покачал головой Декок. — Это просто невозможно.
Они сидели у камина в скромной, но уютной гостиной Декока. По случаю Рождества инспектор откупорил бутылку своего самого лучшего коньяка. Впрочем, не только поэтому: инспектор был очень доволен и собой, и тем, как завершилось расследование. Теперь старик считал, что вполне заслужил право понежиться, развалившись в любимом кресле и вытянув к огню ноги в мягких домашних тапочках.
— Я не совсем понимаю, а Фемми-то какое отношение имеет к убийце? — полюбопытствовала вышедшая с кухни госпожа Декок.
Инспектор надолго приник губами к рюмке.
— Фемми? — переспросил он. — Да это самая патетическая фигура во всей трагедии. И к тому же очень странная — ее сложно понять. Всего четыре-пять лет назад она была милой девушкой, жившей мечтами и фантазиями о любви. Как-то раз, во время проходившей в Хорне парусной регаты, она познакомилась с Дольманом, представившимся ей богатым холостяком. И Фемми влюбилась. Дольман казался воплощением девичьих грез, посланном в ответ на ее мольбы. — Декок с задумчивым видом сделал еще один глоток. — Когда она узнала, что он давным-давно женат, то призвала его к ответу. Дольман обещал развестись. Конечно, соблазнитель говорил, что, прежде чем он на ней женится, должно пройти некоторое время, но она может на него рассчитывать. Как и всегда в подобных случаях, мужчина получил прощение. Более того, Фемми сама подыскивала обманщику всевозможные оправдания. Так прошло года два, пока она не забеременела. Она потребовала немедленно подать на развод, однако тот дал понять, что вовсе не намерен бросать законную супругу. Дольман предложил компромисс: Фемми поступает на работу в его контору и получает высокую зарплату для содержания ребенка. Разумеется, при условии, что она больше не станет донимать его какими-либо просьбами и в случае чего будет отрицать любые слухи об их связи. — Декок допил рюмку и поставил ее на столик рядом с креслом. — Фемми согласилась. У нее просто-напросто не было иного выхода — слишком большой срок беременности… Однако с этого момента у нее в душе поселилась ненависть к Дольману, а заодно и ко всем мужчинам. Она стала скрывать свою привлекательность — отсюда бесформенные свитеры, черные шерстяные чулки, тяжелые туфли без каблука. Даже прелестное соблазнительное личико девушка ухитрилась спрятать за толстыми стеклами очков в массивной оправе, хотя на самом деле она нисколько в них не нуждалась. Это было просто попыткой защититься. Она, по сути, соткала вокруг себя кокон для обороны от противоположного пола.
Декок замолчал. Фледдер и госпожа Декок сидели тихо, как зачарованные. Редко кому доводилось слышать от инспектора такие долгие и подробные речи.
— Когда в конторе появилась Эллен и рассказала Фемми, каким образом получила работу, та мгновенно поняла, что происходит. Она пыталась оберегать Эллен, взяла ее, так сказать, под свое крыло, помогла найти комнату, а заодно рассказал собственную грустную историю. И неустанно предупреждала. — Декок замолчал, щедрой рукой наливая себе очередную рюмку. — И когда Эллен всего через несколько месяцев расторгла помолвку с Томом, Фемми страшно расстроилась. Она боялась, что и Эллен постигнет та же злая судьба из-за таких же, как и у нее, безвыходных отношений с Дольманом. По своему горькому опыту Фемми знала — он никогда не пойдет на развод. Возможно, девушка заметила, что Эллен беременна, даже раньше ее самой. Так или иначе, однако, убедившись в этом окончательно, Фемми пошла к Дольману и недвусмысленно дала понять, что он должен порвать с Эллен, но прежде позаботиться об аборте. — Инспектор сделал маленький глоток и с наслаждением зажмурился. — При этом следует иметь в виду, что ею двигала отнюдь не ревность — вся любовь к Дольману давно умерла. Нет, Фемми просто заботилась о подруге, жалела ее и собиралась уговорить выйти за Тома Вайка. В конце концов Эллен согласилась возобновить помолвку, сразу после того как сделает аборт. Теперь мы знаем, что после встречи с Томом в привокзальном ресторане она звонила Дольману, тем самым подписав себе смертный приговор. — И снова пауза, снова глоток. — Дольман признался, что он говорил с Эллен, которая просила поскорее помочь ей с абортом, — как-никак она была уже на третьем месяце, и оставалось совсем мало времени. — Декок вопросительно взглянул на Фледдера, чуть приподняв бутылку, и после того, как тот кивнул, наполнил его рюмку. Затем немного покачал рюмку в руке, согревая ее в ладони и любуясь золотистым оттенком нектара. — Дольман столкнулся с необходимостью принять трудное решение. Сначала Фемми, а потом и Эллен угрожали ему публичным разоблачением, если он не уладит все проблемы. Как и следовало ожидать, Дольман испугался этих угроз. Он был членом нескольких важных общественных комитетов, входил в состав совета директоров ряда фирм, активно участвовал в благотворительных мероприятиях. Все считали его порядочным бизнесменом, заботливым мужем и любящим отцом. Сам по себе аборт не представлял особой проблемы, однако необходимо было сделать так, чтобы это не бросило тень на репутацию предпринимателя. Как вам известно, в таких случаях вовсе не обязательно ставить в известность ни родителей, ни мужа, но врач обязательно потребует, чтобы ему сообщили имя отца ребенка. Таков закон.
А Дольман хотел во что бы то ни стало избежать огласки. И тогда он начал осторожно выяснять, не существует ли какой-нибудь возможности сохранить инкогнито. Ему нужен был врач, готовый за деньги не задавать Эллен лишних вопросов. Но чтобы раздобыть такие сведения, у него просто не оказалось нужных связей и знакомств. Кроме того, он опасался говорить с кем-либо слишком откровенно. После телефонного разговора Дольман приехал за Эллен на вокзал. Возможно, он даже намекнул ей, что сумел найти подходящего человека. Этого мы не знаем. Так или иначе, бывший любовник отвел девушку в офис, где и задушил ее. По словам Дольмана, он еще долго рыдал над ее бездыханным телом, а после этого стал соображать, как избавиться от трупа. Убийца не посмел сбросить его в Императорский канал — это слишком близко от конторы. Однако разъезжать по городу с таким грузом тоже означало бы идти на риск. Вот почему он столкнул тело Эллен в Джентльменский канал — не так уж далеко, но в то же время не очевидна связь с местом работы убитой. — Декок допил коньяк, млея от разливающегося по телу тепла. — Избавившись от трупа, Дольман вернулся на работу, чтобы устранить следы преступления, но забыл на заднем сиденье машины сумочку Эллен, вскоре угодившую в руки Ловкача Хенки.
— Стало быть, Фемми не связана с этим убийством напрямую? — уточнила жена инспектора.
Декок повертел в руках пустую рюмку.
— Напрямую — нет. Но я невольно думаю, насколько чисты были ее помыслы? Такая ли она невинная голубка, каковой хотела перед нами предстать? Прошлой ночью Фемми рассказала мне об одном происшествии на пляже в Сидайке. Нет сомнений, что Дольман тогда пытался задушить ее. Меня это поразило — не само по себе покушение, а то, как девушка это восприняла. Все указывало на определенное раздвоение личности, и я тотчас заподозрил, что ее забота об Эллен — сплошное притворство. Тяжелое ощущение! Видите ли, Фемми отлично знала, что Дольман способен совершить убийство!