Смерть под парусом (пер. Гольдберга)
Шрифт:
— Хорошо, — радостно согласился он и вернулся к лодке.
Финбоу подошел ко мне.
— Пойдемте развлечемся немного, — сказал он. — Биррел собирается исполнить свой трюк — нырнуть за пистолетом. Я убедил его взять вас.
— Вы об этом спорили? — спросил я, откладывая книгу.
— Да, — улыбнулся Финбоу. — Поначалу он немного сопротивлялся.
— Но вам все же удалось его уговорить? — заметил я уже по пути к лодке.
— О, просто сказал ему, что вы скорее всего признаетесь, если вас привезти на место преступления и предъявить пистолет, — ответил Финбоу. —
Я рассмеялся — теперь, когда расследование Финбоу зашло так далеко, подозрения Биррела на мой счет воспринимались как шутка. Я был рад отвлечься от грустных мыслей, даже если для этого придется наблюдать за погружением Биррела.
Моторная лодка быстро удалялась от Поттера, оставляя за собой волну, которая безжалостно подбрасывала стоявшие на якоре яхты. Финбоу пожаловался мне:
— Терпеть не могу то, что противоречит моему представлению о разумности. Я не могу считать моторную лодку разумным средством передвижения для человека, обладающего вкусом. Она плывет быстрее яхты и гораздо более эффективна, однако ведь и в просторной гостиной на велосипеде передвигаться быстрее, чем ходить, и гораздо эффективнее. Тем не менее никто не разъезжает в гостиной на велосипеде: зачем же люди плавают на моторных лодках по маленьким рекам?
Усмехнувшись, я без особого интереса посмотрел на собравшуюся в лодке компанию. Там были несколько полицейских в штатском, один-два безликих, похожих на кроликов чиновника, чьи имена и должности я не запомнил, и два матроса, которых Биррел выписал для управления насосом и тросами. Непонятно, как и где сержант сумел добыть водолазное снаряжение, однако он занимался этим делом с не меньшим энтузиазмом, чем расследованием преступления.
Мы стрелой пронеслись мимо Хорнинга, и Биррел бросил якорь точно в том месте, где три дня назад стояла яхта.
— Начнем отсюда, — объявил он и принялся надевать водолазный костюм.
С присущей ему скромностью сержант удалился в каюту, чтобы раздеться, затем вновь появился на палубе в длинных шерстяных подштанниках и фланелевом жилете.
— Вы легко одеты, — сказал один из матросов. — Внизу будет холодно.
— Знаю, — ответил Биррел. — Это белье я ношу зимой. Всегда надеваю его в сентябре, чтобы холода не застали врасплох.
— Похоже на поговорку, — шепнул мне на ухо Финбоу — Пришел сентябрь — надевай жилет. — Потом спросил, уже громче: — Однако вчера, сержант Биррел, вы стояли в бунгало мокрый, не думая о своем здоровье.
— Это бывает, когда я иду по следу, — объяснил тот. — Во всех остальных случаях стараюсь беречь себя. Сегодня я собираюсь одеться как следует, чтобы в воде мне было уютно и тепло. — Он принялся натягивать на себя еще подштанники и фланелевые рубашки и стал необыкновенно толстым. Я впервые наблюдал, как человек облачается в водолазный костюм, и не знал, что предварительно следует тепло одеться. Мне казалось, что пять пар подштанников — это еще одно чудачество Биррела. Два матроса впихнули его в водолазный костюм, и после многочисленных регулировок и подгонок перед нами предстал настоящий водолаз.
Мы
— Готовы?
На лице Биррела отразилось недоумение. Он явно ничего не слышал.
— Готовы? — прокричал матрос.
Биррел выглядел озадаченным. Вероятно, какие-то звуки проникали внутрь водолазного костюма, но смысл сержант уловить не мог. На его лице появилось глуповатое выражение, какое бывает у абсолютно глухих людей.
— Готовы? — хором заорали матросы.
Губу Биррела шевельнулись в немом вопросе. Он по-прежнему ничего не слышал. Отчаявшись, матросы показали на воду. Сержант кивнул в знак согласия и заковылял к борту лодки.
Один из безликих, похожих на кроликов чиновников сообщил, что Биррел собирается пройти по дну реки до самой излучины.
— Дно здесь твердое. Ему повезло. В других местах сплошной ил, — прибавил он.
— Полагаю, убийца тщательно выбирал этот участок реки, — задумчиво произнес Финбоу.
Наконец Биррел благополучно перебрался через борт и медленно опустился на дно. Насос монотонно пыхтел. Биррел шагал под водой, и мы видели луч его мощного фонаря, освещавшего дно. Лодка следовала за ним, продвигаясь на несколько ярдов, затем останавливалась. Луч света медленно обшаривал дно реки.
Финбоу увлеченно наблюдал.
— Нужно угостить Алоиза Биррела выпивкой, — сказал он мне. — Вчера вечером я говорил, что хотел бы пройтись по озерам пешком — но никак не ожидал, что увижу, как кто-то действительно это делает.
Меня увлечь труднее, чем Финбоу, и я воспринимал поиски всерьез.
Медленно, ярд за ярдом, мы продвигались вперед. Похожие на кроликов чиновники болтали. Норфолкские полицейские сохраняли безразличный вид. Финбоу безмятежно курил. Я оглянулся на черную тень, которую отбрасывал камыш; от нервного напряжения у меня подергивалась рука чуть выше локтя.
Постепенно мое волнение улеглось. Медленное движение вдоль реки стало казаться бессмысленным занятием, которое будет тянуться вечно — без результата и без надежды на результат. Я тупо смотрел на воду. Мы проползли уже около полумили.
Внезапно Биррел три раза махнул фонарем. Сердце у меня замерло. Сержанта подняли: рука в перчатке держала автоматический пистолет, к которому был прикреплен еще какой-то предмет — со своего места я не мог его как следует рассмотреть.
— Та-ак! — с интересом произнес Финбоу.
— Молодчина, Алоиз! — крикнули полицейские.
Чиновники пробормотали что-то нечленораздельное. Матросы одобрительно сплюнули.
Один из чиновников опасливо положил пистолет на палубу, а матросы принялись освобождать Биррела от водолазного костюма. Мы с Финбоу придвинулись ближе, чтобы рассмотреть находку сержанта. Меня охватило странное ощущение нереальности происходящего, словно я ассистировал при исполнении фокуса, в который сам должен был поверить. Вдоль палубы вытянулась длинная мокрая веревка, к которой были привязаны пистолет, грязный выцветший вымпел и большая коричневая книга.