Смерть под занавес
Шрифт:
– Вы записывались заранее?
– Нет, я здесь первый раз...
– Перечень услуг висит в холле справа, там же на столике лежат рекламные проспекты, вы можете ознакомиться с ними.
– Я, собственно, хотела бы побеседовать с вами.
– Да?
– У вас была пациенткой некая Анжела Мартынова. Хотелось бы узнать, по какому поводу она приходила к вам.
– Мы не имеем права разглашать тайны клиентов.
– Понимаю, - Катя огляделась по сторонам. Вокруг никого не было. Быстро щелкнув замком сумочки, раскрыла ее, достала сторублевую купюру и протянула ее регистраторше:
– Возьмите.
– Двести.
Катя покорно полезла
– Подождите, пожалуйста, десять минут, - отозвалась блондинка.
Катя держала в руках копию медицинской карты Анжелы и не верила своим глазам: оказывается Анжеле была сделана настоящая пластическая операция, и ей пришлось даже пролежать в клинике две недели. Но почему она ее сделала?
Теперь предстояло переговорить с врачом, оперировавшим Анжелу, может быть, он что-то прояснит?
Молодой врач с буйной шевелюрой смотрел на Катю сквозь очки не просто строго, а прямо-таки уничтожающе.
– Вы соображаете, с чем вы ко мне приходите?! Вы хотите, чтобы я нарушил клятву Гиппократа? Покиньте мой кабинет немедленно и больше не вздумайте обращаться с такого рода вопросами.
Итак, Катя натолкнулась на сокрушительную стену то ли упрямства, то ли странной честности. Выходя из кабинета, она чувствовала на своей спине тяжелый, неприязненный взгляд врача со смешной фамилией Колдобаба.
***
– Не волнуйся, - успокоил ее Алексей, когда Катя рассказала ему о своем визите в "Вечную Венеру", - у меня есть один старый приятель, у него такие связи в медицинском мире... Найдем подход и к этому эскулапу. Расколется как миленький. А у меня для тебя есть два сюрприза.
– Да?
– удивилась Катя. Они с Алексеем сидели у нее на кухне и пили чай.
– Вот первый сюрприз.
– И Алексей развернул сверток, который лежал у него на коленях. Там оказалась большая сумка. Пустая.
– Что это?
– Та самая сумка, которую мы так долго и безуспешно искали. Сумка убитого в партере.
– А где же ее содержимое и кто нашел ее?
– Дворник. На чердаке. И передал Гурдиной. Она позвонила в агентство, а оттуда сообщили мне. Я и поехал за ней. Теперь окончательно все улики указывают на Рудика. Дело в том, что сбоку от гримерной Рудика снаружи здания идет лестница на чердак. Он часто лазил туда. Ну, а содержимое сумки, - Алексей развел руками, - видимо, Рудик выкинул в мусорный контейнер. Он как раз располагается под окнами его гримерной. Правда, это наши догадки, но узнать истинное положение нам пока не дано. Так мы и не выяснили до сих пор, кто эта жертва. Но одно ясно, что этот человек неплохо знаком с посланцем ордена, раз тот отправил его вместо себя на свидание с Гурдиной.
– Хочешь еще чаю?
– спросила Катя.
– Чашечку, без сахара.
– Опять погода испортилась.
– На той неделе обещали потепление.
– Хорошо бы. А что за второй "сюрприз"?
– Ах, да. Смотри, что мы раскопали в "Белом грифе". Прочитай.
Катя взяла лист бумаги и прочитала вслух:
– "Рубальский Станислав Робертович. Настоящее имя - Мартемьянов Леонид Романович". Как?! Неужели тот самый Мартемьянов? Красавец, кинозвезда, кумир всех женщин Советского Союза?
– Он самый.
– Ну и ну! Когда я с ним говорила, на какие-то доли секунды его лицо показалось мне знакомым. Кто бы мог подумать! Он ведь куда-то внезапно пропал много лет назад, никто не знал, что с ним - умер или заболел.
– Читай дальше!
– "Был осужден на пятнадцать лет за развратные действия в отношении десятилетнего
– Значит, он педераст?
– Теперь трудно что-либо говорить. Все знали, что Мартемьянов был любителем женщин, донжуаном, так что этот факт весьма странен. Покрыто, как говорится, мраком. Помимо работы в кино, которая и сделала его звездой первой величины, актер много лет играл на сцене Львовского театра. Кстати, этот театр сейчас на гастролях в Москве.
– Да? Я пойду туда, мне интересно узнать, что там было на самом деле.
Львовский театр давал спектакли в помещении киноконцертного зала. Афиши были напечатаны плохо, кое-где типографская краска размазалась, отчего нельзя было правильно прочесть ни название спектакля, ни фамилии актеров.
Катя наугад постучалась в первую дверь.
– Открыто, заходите.
В маленькой комнате было накурено. Плотный мужчина в бейсболке внимательно рассматривал Катю.
– Вы за билетами? Они уже распроданы.
– Нет, я - журналистка, - представилась Ка-тя, - собираю материал об актерах старшего поколения. Можно с кем-нибудь побеседовать?
– Почти никого не осталось. Кто умер, а кто ушел на пенсию. Вам именно актеры нужны?
– Нет.
– Тогда обратитесь к Розалии Брониславовне, гримерше. Она сейчас на месте. Третья дверь по коридору справа.
Розалия Брониславовна суетилась вокруг баночек, фиолетовых кистей и нежно-голубых пуховок.
– Я хотела бы с вами поговорить...
– Присаживайтесь, - гримерша говорила с едва уловимым акцентом.
– Я журналистка, собираю материал о корифеях львовской сцены. Мне бы хотелось узнать некоторые подробности биографии Леонида Романовича Мартемьянова. Вы застали его?
– А как же!
– Розалия Брониславовна села напротив и положила руки на колени.
– Такой красавец был и умница, да не повезло.
– Значит, это правда, что его осудили за раз-вратные действия в отношении несовершеннолетнего мальчика?
– Официально это так. Но на самом деле все было как-то подстроено. Ему отомстил новый директор театра, который пришел на место прежнего. Леонид завел амурные дела с его женой, тому это, естественно, не понравилось. Решил избавиться. Ах, как мы все плакали, когда узнали об этом. И никто из нас, вы слышите, никто не поверил. Простите, - усмехнулась Розалия Брониславовна, - ну, посудите сами. Если он безумно увлекался женщинами, зачем ему мальчик, это просто смешно. Но у директора были влиятельные знакомые в милиции, они и помогли все состряпать... Жалко его безумно, загубили жизнь человеку, да теперь уже и ответить некому.
– А что с ним сталось?
– Не знаю, возможно, уехал куда-нибудь, а может, уже и умер. А как его любили женщины, вы себе просто не представляете. Помню, как к нему одна молоденькая актриса все бегала, даже травилась из-за него. Как же ее звали? Кажется, Элла, но я могу и ошибиться. Она приезжая была, гастролировала с другой труппой, приехала к нам, во Львов, и влюбилась без памяти, просто голову потеряла.
Катя внезапно похолодела.
– А фамилия этой актрисы - Гурдина?
– Не помню, - Розалия Брониславовна ре-шительно покачала головой, столько времени прошло. Худенькая такая, с огненными волосами, а глаза синие-синие, как море. Она, по-моему, и была откуда-то с юга. Знаете, от Мартемьянова осталась небольшая коробка с пустяками. Вот так и вожу ее с собой, вдруг кто-то объявится. Может, вы возьмете ее? Там программки спектаклей, фотография даже есть...