Смерть приходит не оттуда
Шрифт:
Когда добровольцы окончательно собрались и были готовы к полету, их всех собрал Кожевников у себя в центре управления. Космонавты замешкались, не подозревая, зачем их сюда пригласили, но когда пилот, держа в руках ключи подошел к высокому черному шкафу, все встало на свои места. Отворив тяжелые железные дверцы, он достал электрошокеры, по одному на человека – ведь пока неизвестно, с чем могут столкнуться космонавты на Таласе.
– Они очень мощные. Так что осторожно, – посоветовал Кожевников, после чего подозвал к себе Давида и двое мужчин на некоторое время удалились из комнаты, оставив ребят гадать, зачем же они ушли.
Пока космонавты ожидали возвращения Кожевникова, последний отвел Давида на аварийный шаттл. Оказавшись внутри,
– Я запрограммировал шаттл так, что как только вы соприкоснетесь с водой, он сразу надует подушки и спустит якорь. Как только ты поймешь, что якорь зацепился за дно, тебе надо будет отстегнуться и посмотреть на панели управления, какую глубину измерил компьютер. Я изучил подводную карту предполагаемого места высадки. Там не глубоко. Порядка двадцати пяти – тридцати метров. Ваши костюмы отлично вынесут подобное погружение.
Давид кивал головой, соглашаясь с каждым словом капитана. Парень внимательно наблюдал за объяснениями о работе панели управления, готовясь взять на себя ответственность за полет. В целом, Кожевников не ошибся, сделав Давида главным в высадке на планету. Правда он не учел небольшую деталь: парень временами становился слишком вспыльчивым.
Спустя пятнадцать минут остальные добровольцы разместились в аварийном шаттле и пристегнулись к местам. Многие вновь не могли скрыть волнения, однако держались теперь куда лучше, чем перед полетом в кротовую нору. Исход данной экспедиции был предрешен: они живыми и невредимыми доберутся до Таласа. Теперь пугала неизвестность, тревожащее ожидание встречи с планетой, так похожей на горячо любимую Землю.
Когда все пристегнулись и вслух выразили готовность, Кожевников покинул аварийный шаттл. Пилот пробежал до центра управления, придвинул стул поближе к компьютеру, и дал пуск программе автопилота, а Давид подтвердил его. И через десять секунд внутри аварийного шаттла на экране всплыло предупреждение о том, что полет начинается.
Дальше космонавтам пришлось покрепче вцепиться в сидения и ремни безопасности, когда шаттл, резко дергаясь вправо-влево, начал отсоединятся, сопровождая это действие значительным шумом. Стоило только аварийному шаттлу отсоединится, как он тотчас стремительно направился к Таласу, и не успели добровольцы и глазом моргнуть, как на экране появились дымки облаков, окутывающие корабль со всех сторон. Внутри, по ощущениям, стало гораздо теплее, и пот ненадолго прошиб космонавтов, заставляя крупные капли, подобно граду скатываться по носу и ударяться об пол. Корабль замедлил ход, иначе загорелась бы обшивка, и совсем скоро вместо облаков на экране появился прекрасный океан, стремительно приближающийся к шаттлу.
И вот, молниеносное сближение, последний рывок могучих двигателей, жесткий удар, чуть не вырвавший сиденья вместе с болтами – и шаттл сел в гигантский океан. Оказавшись на воде, добровольцы поняли, что полет был не самым опасным что ожидало их при приземлении на Талас. По необъятному океану гуляли волны невиданной мощи. Сплошные грозовые тучи, черные, как смоль, разъяренными молниями плевались в океан, озаряя отрывистыми вспышками страшную картину разразившегося шторма. Смертоносный ветер свистел отовсюду. Казалось, у него нет направления, и он набрасывается на корабль со всех сторон света, безжалостно стегая обшивку, которая в час приземления начала протяжно скрипеть. Но не ветер и не молнии были главными убийцами в тот день. Волны – вот что несло разрушение. Гигантские пенистые бураны вздымались ввысь, поднимая на своем гребне шаттл словно игрушку, словно спичечный коробок пущенный в погожий апрельский день по ручейку, а после яростно бросали вниз, в бездну океана, накрывая сверху многотонной тяжестью. Шаттл крутило и кидало в разные стороны. Его то поднимало едва ли не к небесам на гребне волны, то бросало вниз, в пучину, желая расплющить, избивая ударами разноцветных, переливающихся при вспышках молний волн. Происходящее вокруг действие напомнило добровольцам картину известного художника, где в роли старенького деревянного корабля выступал космический шаттл с ними на борту, а вместо бушующего моря бесновался свирепый океан Таласа.
Казалось, сам шаттл и тот впал в ступор от того, в какое враждебное место он попал, и никак не торопился выпускать якорь. Возможно, это было связано с тем, что корабль крутило и переворачивало вверх тормашками, и все же, когда сил терпеть подобную пляску уже не оставалось, якорь коснулся дна океана и шаттл застыл. Теперь его не переворачивало бураном шторма, а только волны неистово бросались, кусая за бока. Внутри кабины люди приходили в себя.
Чудовищная картина отображалась на экране. Бушующий шторм, где небо и море слились воедино, где волны так же мрачны как и грозовые тучи, где рокот шторма едва не заглушает гулкие раскаты грома, где невозможно понять расположение неба и кажется будто все пространство вокруг на тысячи миль занимает водоворот цунами. И среди этого, среди бескрайнего океана, дикого и безжалостного находился несчастный корабль с семью добровольцами на борту, которые вмиг ощутили симптомы морской болезни.
– Здесь двадцать семь метров! – прокричал Давид, держась за стол с панелью управления. На экране молнии беспощадно били по волнам недалеко от шаттла, кажется, намереваясь подобраться ближе.
– Надо срочно попасть под воду! – отвечал Святослав, крепко вцепившись в свое сидение. Добровольцы легко могли представить, какая тишина и легкое прохладное течение ждет их на дне океана.
На аварийном шаттле никого не пришлось уговаривать спуститься. Все здесь присутствующие не тратя времени перевели костюмы в подводный режим, сцепились между собой тросом, и едва держась на ногах от бешеной качки последовали за Давидом к входному люку. Как только послений открылся – люди бесстрашно прыгнули в воду, рассчитывая на то, что их костюмы и трос достаточно тяжелы, чтобы быстро утянуть их на дно.
Но шторм считал иначе. Как только добровольцы оказались без защиты шаттла, коварная волна закрутила человеческие тела. Давид, идущий первым, едва успел зацепиться за якорь, перед тем как на космонавтов обрушилась вода, переворачивая их волнами и перемалывая кости. Счет шел на секунды. Никто не задумывался о товарищах. Люди яростно бились со стихией, напрягая мышцы до предела, цепляясь за борт шаттла и хватаясь за якорь, ведущий к безмятежному дну. Схватка – и пятеро побеждают, а шторм довольствуется двумя трофеями – Женей и Денисом, чьи тела уносятся дальше в открытый океан…
Еще минус один
Первые секунды под водой все еще были тяжелыми, но чем дальше спускались добровольцы, тем спокойнее становилась вода и обстановка вокруг. Впереди космонавты заметили странное салатовое свечение, и не на шутку испугались: что же там, внизу, может излучать такое необычное сияние? Однако, не желая возвращаться и уповать на милость стихии, космонавты продолжили спуск и совсем скоро оказались на дне.
К своему удивлению, добровольцы обнаружили что свечение издает вовсе не нечто пугающее, и не ужасающая подводная тварь, а непосредственно само дно, устланное салатовым песком, освещающим пространство, и делая толщу воды практически прозрачной, что позволяло видеть на расстоянии девяти-двенадцати метров.
– Куда вы так торопитесь? – спросила Кира, наблюдая за тем как товарищи нагнулись и набрали в руки песок, желая разглядеть это чудо природы, – Вдруг он радиоактивный?
– И что? – обернулся Давид, – В таком случае мы уже получили огромную дозу радиации, спустившись сюда.
Такой ответ живо поменял отношение Киры, и она присоединилась к ребятам. Кажется, дно выстилал не совсем песок, а скорее некая взвесь цветной пыли, которая к тому же прилипала к одежде. Давид, заметив это, тотчас натер свой костюм песком, а затем пояснил: