Смерть ради смерти
Шрифт:
Поднимаясь по лестнице здания ГУВД, она столкнулась с Катей из бухгалтерии.
– Каменская, ты почему премию не получаешь? Ждешь, когда тебе персональное приглашение пришлют?
– А какая премия? – радостно удивилась Настя.
– По итогам года. Все уже получили, из-за одной тебя ведомость в кассе лежит.
– Ой, я и не знала, что мне тоже дали. Я обязательно зайду.
– Прямо-таки, не знала она! – злобно фыркнула Катя. – Когда это такое было, чтобы тебе премию не дали. Ты же у нас любимая женщина полковника Гордеева.
Выпустив ядовитую стрелу, Катерина помчалась дальше по своим делам. Настя почувствовала, как у нее запылали щеки. Давно уже она не слышала в свой адрес грязных намеков на связь с начальником. «Вышла из формы, – подумала она. – Раньше меня нельзя было застать врасплох такими гадостями. Если я и не находила, что ответить, то по крайней мере не краснела и не теряла дар речи».
Опустив плечи и еле передвигая ноги, она добрела до своего кабинета, бросила куртку на стул и включила кипятильник. Когда же это кончится? В самом начале своей работы на Петровке она часто ловила недоуменные и откровенно недоброжелательные взгляды, слышала злобный мерзкий шепоток за спиной, мол, с чего это Гордеев притащил из районного управления эту сопливую девчонку, которая ничего не делает, только сидит целыми днями в кабинете (отдельном! Подумайте, какое кощунство! И это когда сыщики с двадцатилетним стажем сидят по трое в одной комнате!) и делает вид, что думает. Понадобилось немало времени, чтобы основная масса злопыхателей поутихла, потому что оперативники из отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями сами начали затыкать им рот, поняв, что приведенная Колобком девочка умеет делать массу нужных и полезных вещей. Да, она не умеет бегать и стрелять, она не сидит в засадах и не стаптывает ноги в поквартирных обходах, не выезжает на место происшествия и не борется с приступами рвоты при виде растерзанных, а иногда и полуразложившихся трупов. Но зато она умеет думать, анализировать, обобщать, у нее богатая и ничем не скованная фантазия, сочетающаяся с четкой работой хладнокровного ума, и феноменальная память, позволяющая держать в голове одновременно массу разрозненных и растянутых во времени фактов, обстоятельств, фамилий, дат и адресов. И для нее нет ничего важнее и интереснее той работы, которую она делает. И надо же, опять…
Настя автоматически заварила кофе, пытаясь справиться с внезапной обидой, не глядя бросила в чашку два куска сахару и уселась за стол. К черту, решила она, пусть Катерина подавится своей злобой, нельзя допускать, чтобы чей-то поганый язык мешал ей, Насте, нормально работать.
Она залпом допила обжигающе горячий кофе и пошла к Мише Доценко.
– Вот, – он протянул ей длиннющий список вызовов «неотложки» за время с сентября и до Нового года. Шитова попала в больницу 22 декабря.
– Я отметил галочкой все выезды, где указано «подозрение на трубную беременность».
Настя одобрительно кивнула. Еще два года назад доверчивый интеллигентный Миша наверняка запросил бы сведения только об интересующих его вызовах «неотложки», список был бы во много раз короче, но тогда Настю постоянно грызло бы сомнение, а не допустили ли ошибку те, кто такой список составлял. Люди – не машины, они всегда устают и ошибаются, особенно когда нужно из массы сведений выбирать какие-то определенные. Они могут что-то пропустить, что-то не увидеть, в конце концов, просто схалтурить. Миша долго не мог привыкнуть к Настиным требованиям, считая, что она совершенно напрасно заранее подозревает людей в недобросовестности, и только пару раз наколовшись, признал ее правоту. Поэтому в этот раз он взял сведения обо всех выездах, чтобы производить отбор самому и чтобы Настя потом могла его перепроверить.
Взяв список с собой, она вернулась в свой кабинет и заперла дверь. Ничто не должно мешать работе, требующей внимания и сосредоточенности. До начала оперативки оставалось почти полчаса, и она надеялась успеть просмотреть хотя бы часть списка. Ей очень хотелось попробовать найти таинственного гостя, которого Галактионов привел в дом к своей любовнице, когда той заведомо не должно было быть дома. Это, судя по рассказам свидетелей, было не очень на него похоже, значит, гость был непростой, особенный. А через два дня после этой встречи Галактионов умирает, отравившись цианидом калия… Нет никаких оснований подозревать самоубийство. Вскрытая ампула с ядовитым порошком нашлась там же, на месте происшествия. Чашка с засохшими остатками кофе и слабыми следами цианида стояла на столе в комнате, а в кресле возле стола застыл мгновенно скончавшийся Галактионов. И на ампуле были только его отпечатки. Но эксперты, обследовавшие каждый сантиметр квартиры, совершенно определенно сказали, что часть предметов была протерта. Именно тех предметов, на которых обязательно остаются следы людей, находящихся в квартире. Странно было бы предполагать, что Галактионов, решив покончить с собой, предварительно произвел тщательную уборку, тем более что джезва, в которой он варил кофе, так и осталась стоять на плите немытой. С самого начала никто не сомневался, что это было убийство. Только вот ампула…
Если Шитовой не померещилось и если таинственный гость сказал правду, то в списке вызовов «неотложки» должен быть тот, который поступил с места его работы. Но который из них? И потом, что означает в его представлении слово «недавно»? На прошлой неделе? В прошлом месяце? Она решила на первый раз ограничиться четырьмя месяцами, но понимала, что, скорее всего, придется копать поглубже. И по какому признаку выделить из всех вызовов тот, единственный?
После совещания она снова взялась за список. И через час нашла то, что искала. Это оказалось так просто, что сначала она даже не поверила в удачу.
2
Глядя на тучного одышливого человека, сидящего за огромным столом в просторном кабинете, он с трудом подавлял в себе отвращение.
– Боюсь, что у вас неприятности, – зловеще произнес толстяк, доставая из папки какую-то бумагу. – В министерство пришла анонимка на ваш Институт. Допрыгались.
– О чем? – сдержанно осведомился он, хотя сердце его дало сбой.
– О вашей установке. Вы мне скажите, вы отслеживаете ее воздействие или как смонтировали – так и забыли?
– Постоянно отслеживаем, иначе и быть не может, это же эксперимент.
– И никаких побочных явлений?
– Никаких, – уверенно ответил он, чувствуя, как ладони слегка вспотели.
– Тогда как прикажете понимать вот это?
Толстяк потряс в воздухе вынутым из папки листком, лицо его выражало крайнюю степень негодования. Внезапно бросив листок обратно на стол, он достал из ящика аэрозоль, которым пользуются астматики, и несколько раз нажал на крышку, направив струю себе в рот. Дыхание его стало легче.
– Здесь написано, что ваша установка дает эффект «обратной петли». Анонимка уже прошла по всем инстанциям, у всех на столах полежала, вот теперь и до меня дошла как до вашего куратора с резолюцией разобраться и подготовить заключение. И что я должен написать в этом заключении, а?
– Вы можете с чистой совестью написать, что представленные вам научные материалы свидетельствуют о полном отсутствии какого-либо негативного эффекта от нашей установки, – твердо сказал он. Во рту появилась неприятная сухость. Сукин сын Войтович, все-таки написал в министерство, хоть и не подписался!
– Я пока не вижу никаких научных материалов, – продолжал кипеть толстяк. Он снова начал дышать с присвистом, его жирное лицо с тройным подбородком постепенно приобретало неприятно-красный оттенок. – Зато я точно помню, как вы уверяли меня и всех членов комиссии, что ваша антенна не дает негативного воздействия на среду. Именно поэтому вам разрешили установить ее в городе, а не на полигоне, как положено. И я как председатель той комиссии несу персональную ответственность за принятое решение, а теперь выходит, что вы меня обманули? Так или не так, я вас спрашиваю?