Смерть шлёт свой последний привет
Шрифт:
– От кого ты все это узнала, Чин?
– удивился Дрейк.
– Неважно от кого. Знаю - и все!
– с триумфом ответила она.
– И чтобы узнать это, рисковала жизнью. Я сделала это специально для тебя.
– Для меня? Для человека, которого ты знаешь всего день?
Чин громко и тяжело дышала. Грудь ее ритмично поднималась, а в глазах блестело что-то такое, чего Дрейк никак не мог понять.
– Да, для тебя... потому что я люблю тебя!
Дрейк снова вспомнил Чунга, но сейчас не было времени для сомнения и недоверия.
Он
– Извини меня! Мне необходимо срочно позвонить.
– Твоему другу, которого я встретила сегодня утром? Я знаю, кто он. Не позволяй ему запугать себя. Такого удобного случая, вероятно, больше не предвидится.
Телефонный разговор был предельно коротким. Лейтенант согласился приехать в "Адельфи" через полчаса.
А Дрейк и Чин продолжали обедать, не обмениваясь больше ни словом. Дрейк задумался о том, что произойдет ночью и как все организовать. А Чин систематически поглядывала на него с соблазнительной улыбкой. Она чувствовала, что ее желания скоро сбудутся.
– Я пройду к себе в комнату и отдохну, - промолвила она.
– Хочу ночью быть свежей и красивой. Для тебя, Джон...
Дрейк также отправился в номер, а вскоре пришел и лейтенант Хаслан. Когда два часа спустя он ушел, все было уже обсуждено и обговорено. Дело просто не могло закончиться неудачей.
– Передай привет своей прелестной подруге, Черной Пантере, - сказал он на прощание.
– И не опоздай на нашу встречу! А до тех пор желаю тебе приятного времяпровождения.
Дрейк позвонил в стол заказов, попросил принести ему чаю. После этого он разлегся на кушетке.
Прошло минут десять. Наконец, раздался стук в дверь.
– Войдите!
Дверь отворилась, но это оказался вовсе не официант. Это была Чин. В руке у нее был поднос с чайником, двумя чашками и всем необходимым для чаепития. Ловко балансируя, она поставила все это на курительный столик перед Джоном.
На ней было легкое платье из голубого шелка и мягкие пестрые туфельки.
– Не вставай, Джон, - очаровательно улыбнулась она.
– Я поухаживаю за тобой.
Но он уже забыл о чае. В своем наряде она была так прелестна и в то же время так чиста и невинна, что он не мог оторвать от нее взгляда.
– Ты так смотришь на меня, милый, будто хочешь раздеть меня, - томно протянула она.
– А ведь на мне почти ничего нет.
Джон ничего не ответил. У него буквально язык отнялся, и когда она присела рядом с ним на диван, он молча протянул к ней руки и попытался обнять ее, но она ловко вывернулась.
– Не надо спешить, милый... Уж если ты не против доказать свою любовь, то мне необходимо привести себя в порядок...
В следующий момент она упорхнула в ванную комнату, и Джон услышал шелест сбрасываемой одежды, а потом шум воды.
Непроизвольно перед его глазами всплыло ее юное мальчишеское тело с маленькими, словно еще не развившимися грудями, и кровь в нем так вскипела, что он не мог больше совладать с собой. Он вскочил и бросился в ванную. Дверь не была закрыта, и Джон увидел Чин, стоявшую под душем.
Увидев его, Чин удивилась, но ничуть не смутилась. Она лишь повернулась к нему боком, точно пытаясь скрыть от него свои прелести, но это удалось только частично. Скрыв одни, она подчеркнула другие. А Джон уже был рядом с ней. Быстро отключив воду, он схватил Чин обеими руками, и прижал ее к себе. Она не сопротивлялась. Вероятно, сказывались вековые обычаи китайцев - женщина обязана покорно подчиняться любым желаниям мужчины. К тому же, она ведь сказала, что любит Джона, а в такой ситуации это много значило.
Поэтому после долгого страстного поцелуя, когда они оба чуть не задохнулись, она немного скользнула вниз и внезапно застонала. Джон почувствовал, что словно растворяется в ней. Так они и продолжали стоять некоторое время. Чин первая пришла в себя и, подняв лицо к Дрейку, прошептала:
– Может быть, перейдем в кровать? Там нам будет намного удобнее, милый...
Не выпуская ее из объятий, словно боясь, что иначе она упадет и разобьется, Джон понес ее из ванной, мокрую и свежую, как капля росы, будучи уверенным, что эта женщина даст ему такое блаженство, какого он до сих пор еще не испытывал...
Десять часов вечера.
По дороге, ведущей вдоль побережья, ехали с равными интервалами, приблизительно в пятьдесят ярдов, шесть машин. Это были военные вездеходы.
Ночь была темной, луна еще не взошла, и на темном небе ярко сверкали звезды. Сегодня Джону Дрейку не надо было искать Южный Крест. Время от времени им на пути встречались маленькие рыбацкие деревушки. Дорога становилась все хуже и хуже и скоро превратилась в проселок - узкий и неровный, с глубокими колдобинами. Он извивался в болотистых джунглях.
Первая машина, в которой сидели лейтенант Хаслан, Дрейк и еще двое сержант и унтер-офицер, - остановилась на небольшом ровном пятачке, расположенном около дороги. Вскоре к ним присоединились и другие машины. В ночной тишине прозвучали тихие команды, и тридцать великолепно вооруженных человек продолжили свой путь.
Дорога становилась все уже и уже. Под сапогами шуршали и ломались сучья.
– Тихо!
Это слово передавалось от человека к человеку.
– Стоять на месте!
Лейтенант и Дрейк начали пробираться дальше, пока не увидели море, в котором отражались звезды. Чин Фу Си не солгала. Ярдов на пятнадцать в море был выдвинут самодельный причал. Согласно ранее обговоренному плану, мужчины разделились.
Вокруг царила тишина. Лишь где-то в ночи квакали лягушки, трещали цикады и вспугнутые во сне птицы издавали дикие звуки. Очень медленно текло время.
Было уже половина двенадцатого, а вокруг по-прежнему никакого движения. А потом все-таки послышался рокот моторов. Казалось, что к заливу приближаются два или три грузовика. Затем моторы смолкли и по заболоченной дороге проскользнули какие-то тени. Послышалось шлепанье босых ног, зазвучали приглушенные голоса.