Смерть - штука тонкая. Афера Хавьера. Экстренный выпуск
Шрифт:
— И никаких подозреваемых?
— Никаких комментариев, мистер Серджент, — холодно буркнул Гривс.
— У меня идеальное алиби. Я вполне заслуживаю доверия.
Я посмотрел на него, как мне казалось, по-собачьи преданными глазами, но он и глазом не моргнул.
— Идеальное алиби здесь организовать чертовски просто, — с горечью заметил Гривс.
2
Только на следующее утро я понял, что он имел в виду.
Проснулся я в восемь тридцать после непродолжительного, но крепкого сна, и
Через окно холла я мельком заметил группу репортеров и фотографов, отчаянно споривших с полицейским в штатском, стоявшим у входа на веранду… Я понял, что проверну недурное дельце… если, конечно, останусь в живых. Мысль о том, что один из гостей — маньяк-убийца, уже приходила мне в голову; в таком случае я вполне мог оказаться такой же жертвой, как и любой другой. Я пришел к выводу, что настало время начать собственное расследование… Единственный вопрос заключался в том, с чего начать?
В столовой дворецкий с нервно подергивающимся лицом приготовил мне яйца и тосты. Внизу оказался только Ренден. Он весь светился от возбуждения.
— Меня попросили остаться. Полиция попросила, чтобы я провел ночь в комнате моего дяди.
— Наверное, это было не слишком приятно?
— Вы имеете в виду Элли? — Лицо его стало печальным. — Да, просто ужасно. Но, конечно, медсестра провела с ней всю ночь, регулярно делая уколы. Я совершенно ничего не слышал, хотя надо заметить, что стены здесь тонкие, как бумага. И не слишком приятно оказалось провести ночь в постели Флетчера… Но, к счастью, полиция забрала все его вещи.
— Вы кого-нибудь видели сегодня утром?
Он покачал головой, так как рот был набит тостами.
— Вообще никого, не считая полицию и репортеров перед входом. Они здесь появились очень рано.
— Все попадет в вечерние выпуски газет, — со знанием дела заметил я. — Выяснили что-нибудь еще насчет убийства?
— Не знаю. Я не смог ничего выпытать у Гривса. Он очень разозлился, когда я задал несколько вопросов… И сказал, что одного детектива-любителя для любого дела об убийстве вполне достаточно. Не знаете, кто он имел в виду?
— Кого он имел в виду, — задумчиво поправил я, понимая, что нынешние студенты Гарварда не так хорошо подкованы в английском, как мои сверстники. — Думаю, он имел в виду меня.
— Но вы же не частный детектив, верно? — Он с восторгом смотрел на меня, сверкая глазами за толстыми стеклами очков.
— Нет, но я бывший репортер и приходилось иметь дело с парочкой подобных дел. Однако никогда не сталкивался с делом столь запутанным.
— Запутанным? А мне кажется, оно совсем простое.
— Приятно слышать. Так не держите нас в неведении.
Мой сарказм был достаточно мрачен, я чувствовал себя не лучшим образом.
— Может быть, я и не стану этого делать.
Он с таинственным видом заглянул в свою чашку с кофе. Сейчас он меня раздражал, как никогда. Я бы лично назвал его
— Полагаю, вы считаете, что все это сделал Брекстон, который хотел из ревности убить не только жену, но и ее любовника, выбрав уик-энд в доме тетушки жены как самое подходящее место для ужасной сцены?
— Не вижу в этой версии ничего неправдоподобного… Даже если вы и пытаетесь представить ее глупой. Существует такое понятие как убийство в подходящий момент? Верно? И здесь возникла первая возможность, которая свела их обоих вместе. — Ренден был очень благодушно настроен.
— А почему ему не поступить умнее? Я знаю, большинство художников умом не отличается, но если он собрался совершить два убийства, трудно было выбрать более неподходящий способ.
— Ну, я же не утверждаю, что он это сделал. Но хочу предложить вам пари, что все выясню раньше, чем это сделаете вы или Гривс.
Пришлось поймать его на слове: двадцать долларов тоже деньги.
Утро выдалось солнечным, но прохладным; море сверкало; повсюду кишела полиция; Гривс приехал из Риверхеда и расположился в доме в комнате Брекстона. Художнику предложили перебраться наверх, а остальным — оставшуюся часть дня провести неподалеку от дома.
Я начал анализировать алиби гостей.
Как выяснилось, миссис Виринг и мисс Ланг отправились спать в двенадцать тридцать, оставив Элли с Брекстоном в гостиной. Ренден был в клубе. Клейпул отправился на свою последнюю прогулку в полночь. Никто из женщин, насколько я понимал, не имел алиби. Элли по-прежнему оставалась вне игры, и никто не имел возможности с ней поговорить. Я начал размышлять, что имел в виду Гривс, утверждая, что очень легко организовать идеальное алиби, и обнаружил это после ланча.
За ланчем к Брекстону относились как к прокаженному. Все были взвинчены и испуганы. Поэтому мне легко удалось отделить его от остальных.
— Давайте пройдемся, — предложил я. Мы вместе вышли на галерею с видом на океан.
— Интересно, позволят ли нам… или мне, — вздохнул художник.
— Давайте попытаемся.
Мы проскользнули в дверь и на минутку остановились на террасе. Темное пятно под качалкой засыпали свежим песком. Нигде не осталось никаких признаков смерти.
Мы неловко миновали качалку и зашагали по песку. На террасе появился полицейский в штатском и уставился на нас.
— Я чувствую, может произойти что-то важное, — задумчиво сказал Брекстон. — Давайте не будем уходить слишком далеко.
На виду у детектива, мы расположились на дюне в нескольких ярдах от дома.
— Вы репортер, не так ли? — прямо спросил Брекстон.
— Не совсем так. Но я пишу для «Глоуб».
— И вам хотелось бы знать, как я утопил свою жену и убил лучшего друга семьи во время тихого уик-энда на побережье? Ведь об этом идет разговор. — Он мрачно хмыкнул.
— Может быть, что-то вроде небольшого признания, — решил я ему подыграть.