Смерть сказала: может быть
Шрифт:
– Вы выглядите замечательно, – продолжал Лоб.
Он говорил, что приходило ему на ум, а сам следил поверх Зининого плеча за Нелли, который припустился бегом.
– Да? Я немного устала… Загородный воздух пошел мне на пользу.
Зина ни о чем и не подозревала. Она протянула корзину Лобу.
– Осторожно, – предостерегла она. – Тут яйца.
Нелли добежал до ворот. Засов никак не удавалось закрыть, потому что ворота застряли в земле. Бык приближался к ним, и Лоб утратил дар речи. Зина оглянулась как раз в тот момент, когда Нелли протаскивал брус через железное кольцо запора. Бык с ревом удивленно остановился.
– Что это он там выделывает? – пробормотала Зина.
Но Нелли уже направлялся к ним, держа руки в карманах.
– Я хотел проверить этот запор, – спокойно сказал он. – Самый неподходящий момент выпустить птичку из клетки. Просто не знаю, что с ним сегодня творится.
Все трое рассмеялись. Лоб промокнул лицо платком и слегка сжал плечо Нелли. Они вернулись на тропинку, ведущую к хутору. Лоб неоднократно оглядывался. Бык миролюбиво чесал шею о ствол дерева, сотрясая листву.
Нелли непринужденно болтал. А Лоб, обмениваясь с ним скупыми замечаниями, задавался вопросом: случайность ли это? Простая забывчивость фермера или же нечто иное? Еще немножко – и Нелли стал бы жертвой. Точно так же, как до этого сопровождающая, которая погибла в автокатастрофе вместо Зины. Но разве и сам он чуть было не наступил на гадюку? Разве Мари-Анн не маневрировала машиной без тормозов?.. Вокруг Зины как бы образовалось некое поле, таящее опасность. Картина складывалась впечатляющая.
– Похоже, вы в дурном настроении? – заметила Зина.
– Что вы! – запротестовал Лоб. – Напротив, я рад и счастлив. Мсье Нелли сказал мне…
– Послушайте, – прервал его Нелли, – теперь мы уже близкие знакомые, все трое… Зовите меня Филипп. И я тоже буду обращаться к вам по имени.
Лоб не терпел панибратства. Тыканье всегда ввергало его в отчаяние. Но он был так сильно озабочен, так нуждался в союзнике, что воспринял предложение Нелли чуть ли не с восторгом. В конце концов, снятая им преграда ни к чему не обязывала. А если так пойдет и дальше, то он кончит тем, что станет впадать в панику всякий раз, когда опрокинут на скатерть солонку или ненароком сложат крестом нож с вилкой. Тем не менее, воспользовавшись моментом, когда Зина уносила свою корзину на кухню, он ввернул Нелли:
– Вы думаете, это произошло по недосмотру?
– Мне бы очень хотелось так думать, – шепнул ему в ответ Нелли.
– Может быть, расспросить вашего фермера? Вы ничего не имеете против?
– Наоборот. Давайте! Познакомьтесь с ним… Лично у меня совершенно нет времени, а вечером мы все обсудим… Мне еще надо поставить в известность Мари-Анн.
Минуту спустя они сошлись в просторной гостиной. Зина выглядела не совсем прежней. Она изменила прическу – перевязала волосы на затылке бархатной лентой. И полностью отказалась от косметики. Что еще? А как она выглядела тогда, когда Лоб с ней расставался? Он чуть было не ответил себе: «Старше!» Теперь, когда у него появилась возможность понаблюдать за ней на досуге, его поразило, что ее жесты, слова отличались большей непосредственностью. Впрочем, непосредственность – не совсем точное слово, скорее, она стала чувствовать себя свободнее. В ней появилась гибкость, шлифовка, не приметные ранее и исходящие как будто бы из глубин тайного источника. Несомненно, под воздействием отдыха. А может, она вдруг почувствовала себя счастливее от новой встречи с ним?
«Должно быть, у меня дурацкий вид, – подумал Лоб. – Ни дать ни взять – жених на смотринах». По мере того как шло время, он все больше чувствовал себя скованным, неестественным. К счастью, Мари-Анн позвала Зину. Лоб, сделав вид, что поднимается к себе, выскользнул из дому. Он снова отправился на ферму. Бык пасся под деревьями. Ворота по-прежнему оставались на запоре. Собаки с лаем подошли обнюхать ноги Лоба, который не решался их отогнать. С фермы вышел мужчина и что-то крикнул на диалекте, не понятном Лобу. Собаки тут же отступились. Лоб объяснил, что пришел с хутора, что он друг супругов Нелли. Фермер жестом пригласил его войти. В закопченной кухне женщина пекла блины. Лоб ее узнал. Та самая, которая сопровождала Зину. Она встала, обнимая троих ребятишек, оробевших перед чужим дядей. Загородка… Бык… Это было выше ее понимания. Бык. Лоб приложил указательные пальцы к вискам… Смехота! Мужчина и женщина спорили между собой на своем грубоватом местном диалекте. Наконец мужчина, выйдя на порог, взвыл, как автомобильный гудок в тумане:
– Дино!… Дино!…
Прибежал мальчонка лет двенадцати – чернявый, с гривой крутых коротких завитушек, как на каракуле. Он уставился на Лоба и сопел.
– Ты говоришь по-французски?
– Да. Я хожу в школу… под горой.
– Это ты отодвинул запор? Бык чуть было не выбежал из загона.
Отец что-то пробурчал, и испуганный парнишка, по-видимому, перевел ему вопрос Лоба, так как мужчина воздел руки к небу и, призвав жену в свидетели, держал длинную речь, должно быть, содержавшую угрозы. Время от времени мальчонка приподнимал локоть, чтобы смягчить неминуемый тумак.
– Это ты отодвинул засов? – повторил свой вопрос Лоб.
– Нет, мсье… Они говорят, что я, но это не я.
– А ты когда-нибудь ходишь на луг, где пасется бык?
– Нет, мсье. Он бодается.
– А кто отводит его на луг и приводит назад? Ребенок с изумлением рассматривал Лоба.
– Никто, мсье. Он там живет.
Лоб понял, что не добьется толку. А между тем эта загородка открылась не сама собой.
– Если ты скажешь мне правду, я дам тебе денег… много монет.
Ребенок заколебался, посмотрел на отца и мать, которым было стыдно за сынишку перед посторонним. Тот расплакался.
– Ты это сделал не нарочно? – продолжал допрашивать Лоб.
– Нет, мсье.
Фермер схватил мальчонку за руку и грубо встряхнул.
– Я не хочу, чтобы тебя ругали, – продолжал Лоб. – Просто мне нужно знать. Это ты?..
– Не помню, мсье.
Лоб достал из кармана несколько блестящих монет, на которые ребенок смотрел с отчаянием во взоре.
– Мне надо знать точно… Постарайся вспомнить… Это сделал ты?
Ребенок покачал головой. В смысле «да»? В смысле «нет»? Теперь он вообще отказывался говорить, а только плакал навзрыд, и отец разразился проклятиями. Лоб сунул монеты в руку мальчонке.
– Давай беги!
Это явно сделал он. А то кто же еще? И деньги у него не залежатся! Лоб живо представил себя в кабинете своего папы. Тем не менее он силился улыбнуться, чтобы успокоить мужчину, и согласился отведать блинов, у которых оказался отвратительный привкус жареного сала. Он вернулся, перебирая в голове сбивчивые показания ребенка. Это было все равно что гадать: орел или решка? Нелли поливал огородик на заднем дворе.
– Ну что, – закричал он издалека, – вы их видели?
– Да… Похоже, это дело рук их сынишки… маленького Дино…
Нелли задумчиво опорожнил лейку на грядку с салатом.
– Меня бы это удивило, – сказал он. – Только не Дино. Он охотился за ящерицами в папоротнике при дороге. Я видел его все время, пока разговаривал с автомехаником. И внимание! Когда Зина шла на ферму, загородка была закрыта. А иначе бык выбежал бы еще тогда. Следовательно, ее открыли, пока Зина находилась на ферме.
Лоб, искавший по карманам зажигалку, так и замер на месте.
– Вы хотите сказать, что…
Поставив лейку на землю, Нелли уселся на тачку.