Смерть среди бессмертных
Шрифт:
– Совершенно верно. Я работаю здесь с ноября прошлого года. Ваши товарищи ждут вас в машине.
Широко улыбаясь, Канно раздвинул дверь минивэна. Три девушки, прибывшие раньше нас, уже сидели внутри.
Увидев их, я сразу подумал, что здесь что-то не так. В минивэне было четыре ряда сидений: два, два, три и три. Вместе с водителем нас набралось девять человек. По идее, ожидавшая нас троица должна была устроиться в третьем или четвертом ряду. Однако в последнем ряду сидели только двое, а еще одна расположилась от них на максимальном удалении – впереди, рядом с водительским
Синдо, похоже, тоже обратил внимание на такую странную диспозицию. На его лице мелькнуло озабоченное выражение, но он, ничего не сказав, уселся во втором ряду. Акэти сел рядом с ним, а мы с Кэндзаки устроились в третьем ряду, оставив еще одно место для Хосикавы, если ей захочется сесть с нами.
Интересно, почему та девушка выбрала место рядом с водителем? Если даже с теми двумя, что заняли задние места, у нее отношения не очень, почему она села именно туда?
Девушка, похоже, почувствовала на себе взгляды и, резко обернувшись к нам, сообщила, что в машине ее укачивает.
Судя по всему, она была очень сообразительная, умная. И очень симпатичная. Акэти, сидевший ближе всех к ней, тут же отреагировал:
– Не беспокойтесь. Моя фамилия Акэти. А ребята сзади – Хамура и Кэндзаки.
– Сумиэ Набари, второй курс, факультет искусствоведения.
С этими словами девушка снова повернулась вперед. Казалось, она немного нервничает.
У нас за спиной раздался резкий голос:
– А я – Такаги, а это – Сидзухара.
Девушки, сидевшие сзади, смотрелись странновато. Сидевшая справа Такаги – долговязая (почти на голову выше своей соседки), довольно решительного вида девица. И маленькая, тихая Сидзухара – слева. С внешностью у обеих всё было в порядке. Такаги производила сильное впечатление короткой, под мальчика, прической и правильными чертами лица, в то время как Сидзухара с черными как смоль волосами выглядела мягкой и женственной. Любезными назвать их было трудно – обе даже не посчитали нужным сообщить, с какого они факультета. Атмосферу, которую создавала вокруг себя эта троица, назвать приятной язык не поворачивался. С подбором людей у Синдо явно были проблемы.
– Извините за задержку.
Хосикава появилась как раз вовремя, чтобы разрядить гнетущую обстановку, и минивэн выехал с площади. Через десять минут из окрестностей исчезли все дома, вокруг рос густой лес. По той стороне дороги, по которой ехал минивэн, машины тянулись еле-еле нескончаемой вереницей.
– Тут всегда такой трафик? – удивился Синдо.
Канно взглянул на него в зеркало заднего вида.
– Нет, обычно здесь свободно. Но сегодня и завтра у нас здесь, в парке, мероприятие под открытым небом.
– Какое?
– Рок-фестиваль Сабэа, – послышался сзади голос Такаги. – Раньше я о нем только слышала, но в этот раз, как говорят, приедут довольно известные группы. Скажи, Мифую?
– Да, – еле слышно произнесла Сидзухара и кивнула. Такаги держалась с достоинством старшекурсницы. Не иначе, училась вместе с Синдо?
– В прошлом году мы вроде на неделю позже сюда приехали, – заметила Такаги.
«Ого!» – подумал я и спросил:
– Вы в прошлом году тоже участвовали, Такаги-сан?
– Угу… – выдавила она из себя. Было видно, что девушка отнюдь не в восторге от нашего присутствия.
– Из всех только мы двое были здесь в прошлом году, – дополнил Синдо невразумительный ответ Такаги. Значит, о событиях годичной давности известно только им? Надо взять это на заметку, решил я.
– Вот программа нашего пребывания.
Хосикава раздала всем буклетики на шести скрепленных степлером страничках. На обложке – рисунок с изображением резвящихся на берегу озера животных. Видимо, творение кого-то с факультета искусствоведения.
– Чувствуется рука.
– Спасибо. Это я нарисовала, – призналась Хосикава.
В буклете было расписано все, что ожидало нас в предстоящие три дня, а также имелся план расселения по номерам. Кто где будет жить, определили заранее. Пансионат назывался «Вилла “Фиалка”». Всего там должны были поселиться десять человек – из Клуба киноведов, из драматической студии и мы с Акэти, люди со стороны. Но обращало на себя внимание одно обстоятельство, которое в буклете не объяснялось. Всего в пансионате числилось шестнадцать гостевых номеров, расположенных на втором и третьем этажах, но на шести из них имен гостей не было.
– Я думал, людей будет больше, – сказал Акэти, разглядывая план. – Сколько примерно здесь членов вашего клуба?
– Меньше половины. В сборе участие необязательно. Хотя это дает шанс немного подзаработать. Если мы снимем что-то удачное, фильм может купить кинокомпания, владелец которой – отец одного из наших выпускников. Этот парень тоже приедет вместе с двумя друзьями-однокурсниками.
Многословные объяснения, в которые пустился Синдо, однако, не дали ответа на вопрос, почему так мало членов Клуба киноведов решились отправиться в эту поездку.
Пока шел разговор, сидевшие в минивэне девушки, за исключением Хосикавы, никак себя не проявляли. Слышны были только голоса юношей, которые вяло перебрасывались словами и, похоже, уже потеряли нить разговора.
В итоге речь зашла о Клубе любителей детективов. Я заговорил о книгах, которые считал вполне достойными, а кто-то назвал несколько детективных фильмов. И тут Хосикава, ни о чем не подозревая, наступила на мину.
– Я только сейчас поняла. Вы не из Общества детективной литературы. Я спутала.
– Ха-ха! Ну конечно! Они люди известные. Куда нам до них…
– Извините, но почему у нас в универе два одинаковых клуба?
Мне хотелось крикнуть: «Стоп! Акэти сейчас взорвется».
Я сидел за ним и лица его не видел, но живо мог представить, какую гримасу он скорчил, когда его поставили на одну доску с ничтожествами из Общества детективной литературы, полными нулями. Но Хосикава не останавливалась и взорвала вторую мину:
– А чем вы занимаетесь у себя в клубе?
Взгляд ее ясных глаз был обращен на меня. Не надо задавать лишних вопросов. Что за привычка – лезть напролом и совать нос в дела, которые тебя не касаются… Но помощь пришла с неожиданной стороны.