Смерть умеет улыбаться
Шрифт:
Солнце клонилось к закату, посылая на землю последние горячие лучи.
Безумно долгий день подходил к концу. Я стояла на крыльце, обдумывая житье-бытье и строя самые невероятные предположения. Почему со мной до сих пор ничего не случилось? Может, я не вхожу в узкий круг счастливчиков? И почему удивилась Грета? Где я просчиталась?
За моей спиной открылась дверь и - тишина: ни шагов, ни оклика. Я вздрогнула всем телом. Правая рука лихорадочно потянулась к спице.
Спокойно, старушка, не паникуй. Если действовать, то наверняка. Не хватает покалечить невинного.
Собравшись с духом, я резко оглянулась и увидела элегантного до невозможности мужчину с рукой на перевязи, лбом, изуродованным большой пластырной нашлепкой, желтыми от йода губами и одним глазом.
Второй заплыл и налился багрянцем.
Фу-у-у...
– облегченно выдохнула я. Страх отступил, но осталась противная слабость в коленках. А что это с ним?
– Андрей?
– ахнула я, - Тебе что, по дороге в больницу добавили?
– Что?
– не в меру рассеянно откликнулся он. "Позер" , - подумала я беззлобно.
– Ах э-это...
– Андрей слегка пошевелил рукой, повисшей плетью на черной повязке, - Ты заметила только что? Ну даешь...
– он недовольно покачал головой, - Значит так, у меня вывих предплечья, шов на лбу и целых семь гематом, - перечислил он с плохо скрываемой гордостью. А я подумала:
"Хлебом его не корми - дай поиграться в войнушку. Ничего не поделаешь: мужчина без драки томится" .
– И все по твоей милости, - позабыв о свежем шве, он картинно выгнул правую бровь, чтобы, видимо, сразить меня наповал, но сморщился от боли.
"Ага, позер, получил?!"
– ...А вы, сударыня, даже не замечаете. Как это понимать?
– Да вы легко отделались, сударь. Но, увольте, не по моей милости, - в тон ему ответила я.
– Н-да?
– с сарказмом спросил он.
– Да!
– решительно отмела я сомнения.
– Я считаю, нам нужно поговорить начистоту.
– О ваших ранах, мой смелый рыцарь? Это всегда пожалуйста. Однако хочу заметить: синяки и легкие ссадины скоро пройдут, а безобразные шрамы только украшают мужчин. Но, - я отбросила шутовской тон, - Тебе следует немедленно отправиться в постель. Мало ли что. И как только врач отпустил тебя, не понимаю.
Просила, как человека, - присмотрите. Так нет...
– В постель, говоришь?
– его черные брови вопросительно взметнулись, корежа пластырь, и на лице появилось выражение... как бы сказать... выражение полной боевой, а заодно и трудовой готовности. И ведь не больно ему!
Навязался, ексель, на мою голову.
Сверху палило заходящее солнце, снизу припекал нагретый за день камень, а с боку прижигал взглядом побитый, но не изменивший своим принципам (или отсутствию таковых) красавец. Была бы снегурочкой - растаяла. Чес-слово! Но после второго развода растаять сложновато - нечем.
Если только трогательной горсткой пепла. Не дождется. Остатки моей трогательности останутся при мне. Как память о несбывшихся надеждах.
Насколько я поняла, уходить он не собирался. Пришлось пригласить обратно в дом - не держать же пострадавшего на солнцепеке. Я крикнула Нюсе:
– Тащи квас герою!
– Как вы себя чувствуете? Вам лучше?
– с сочувствием поинтересовалась
Нюся, ставя перед соседом большую кружку охлажденного кваса.
– Терпимо, - ответил Андрей, всем своим видом показывая, что на самом деле ему пришлось гораздо хуже, чем Наполеону при Ватерлоо. "Артист" - подумала я. Он отхлебнул кваса и произнес, - Спасибо, Нюся, за вашу доброту и ласку.
– Если хотите, - предложила польщенная домработница, - Я принесу вам чего-нибудь легкого. Жареной печеночки, например, или оладушек с вишнями. В больнице-то, небось, изголодались.
Ну да, изголодался до дистрофии. И суток, между прочим, не прошло.
Надо намекнуть Нюсе, чтобы не больно его опекала, пока он ходит в соседях.
Вот женится на Гретке - тогда пожалуйста.
– И компрессик не мешает поставить.
– Спасибо, Нюся, вы - гастрономический гений, оазис заботы и внимания посреди, - он стрельнул взглядом, - Зыбучих песков Сахары.
Булыжник приземлился в мой огород. Ладно, проехали, что взять с побитого, кроме анализов. Но зачем мне анализы? Я и без них вижу его насквозь.
Нюся хихикнула в ладошку и вышла.
– Доктор сказал, мне повезло. Если бы не ваша помощь...
– Сожалею. Дикость какая-то! Напасть на человека в саду, избить...
Тебе не приходило в голову, кто бы это мог быть?
– Приходило. Мне ясно сказали - не трогай... м-м-м... барышень
Приваловых, значит...
– Поклонник Греты?
– предположила я. Пусть знает, что не один он такой. Подчас одна капля ревности способна сотворить чудо и подтолкнуть упирающегося жениха в сторону ближайшего ЗАГСа. Главное - знать меру и не накапать больше.
– Плутовка! Мне сказали во множественном числе, значит - поклонни-ки... Греты... и? Разве милый носик, - он легко задел указательным пальцем кончик моего носа, - Не в пушку? Учитывая близкое присутствие юного жениха и наличие на горизонте некого Гейтса, я бы рискнул предположить...
Я схватилась за нос. Ексель-моксель! Молокосос! Гейтс отпадает по понятным причинам, а молокосос... Пока я обдумывала, способен ли мой безымянный жених на членовредительство, Андрей исподволь наблюдал за мной.
И что-то во мне ему решительно не понравилось. Как я его понимаю: ну чему там нравиться? Нечему абсолютно. Самая обычная внешность,
среднестатистическая. Такую увидишь в толпе - не запомнишь.
– Я не Привалова. Я - Шахова, - запоздало, но с достоинством парировала я.
– Это не аргумент. Вряд ли они имели в виду Елизавету Карловну. Не хочу сказать ничего плохого, но принять ее за девку - пардон, это цитата - даже в безлунную ночь со спины, - он описал здоровой рукой тетины габариты,