Смерть в белом галстуке
Шрифт:
— Чек я отошлю Уитерсу сегодня вечером, — сказал он.
— О, я так благодарен вам, дядя Банч!
— Какой адрес?
— Шэклтон-хаус, Лисерхед. У него есть и квартира в городе, но адрес в Лисерхед правильный.
— Еще какие-нибудь долги?
— Ну, пара лавок. Но там больше брюзжат по этому поводу. Ну и в ресторане. Может быть, в двух.
— Мы приехали, — отрывисто сказал лорд Роберт. Такси затормозило возле дома, который он делил со своей сестрой. Дядя и племянник вылезли из машины. Лорд Роберт расплатился с шофером.
— Как люмбаго? — спросил он.
— Могло быть и хуже, господин лорд, благодарю вас, господин лорд.
— Очень
— Доброго вечера, господин лорд.
Не говоря ни слова, они вошли в дом. Затем лорд Роберт сказал, не оглядываясь:
— Зайди ко мне.
Этот маленький комичный человечек каким-то образом превращался в человека, не терпящего никаких возражений. Доналд послушно следовал за ним в его старомодно обставленный кабинет. Лорд Роберт сел за стол и выписал чек: его пухлая рука аккуратно выводила пером цифры. Он тщательно промокнул написанное и, повернувшись на стуле, взглянул на племянника.
— Ты по-прежнему намерен защищать диплом? — спросил он.
— Что ж, идея отличная, — отвечал Доналд.
— Через какие-то экзамены ты уже прошел, не так ли?
— Вступительный экзамен по медицине, — с готовностью сказал Доналд. — Да, я прошел его.
— Сначала тебя исключили за то, что ты спускал материнские деньги. И мои.
Доналд промолчал.
— Я вытащу тебя из этой заварушки при одном условии. Не знаю, как ты намерен получать медицинский диплом. Наша семья многими поколениями служила на дипломатическом поприще. Осмелюсь сказать, что самое время заняться чем-нибудь еще. Как только они тебя зачислят, ты начнешь занятия в Эдинбурге. Если это произойдет не сразу, я найму тебе преподавателя, и ты отправишься на занятия в Арчери. На руки ты получишь не больше, чем обычный студент-медик, и твоей матери я посоветую не давать тебе больше. Это все.
— Эдинбург? Арчери? — голос Доналда даже зазвенел от волнения. — Но я не хочу ехать обучаться в Эдинбург. Я хочу отправиться в клинику Томаса.
— Тебе лучше уехать из Лондона. Доналд, на этом я буду настаивать самым решительным образом. Ты должен порвать с этим типом Уитерсом.
— Но почему?
— Потому, что он негодяй. Мне кое-что известно о нем. Я никогда не вмешивался в твои отношения с кем бы то ни было, но я пренебрег бы своей ответственностью, если бы не вмешался сейчас.
— Но не могу же я разрывать отношения с приятелем только потому, что он показался тебе непорядочным.
— Я клянусь тебе своей честью: этот человек — негодяй, подлый преступник. Я был потрясен, встретив Уитерса на приеме. Моя информация тянется с той поры, когда я работал в Форин-Офис. Она неопровержима. Данные крайне скверные. Послушай меня, будь благоразумен. Порви с ним связи аккуратно и забудь о нем. В Арчери солидный старый дом. Твоя мать может воспользоваться им и как pied-a-terre [8] и иногда навещать тебя. Это всего-то в десяти милях от Эдинбурга.
8
Пристанище (фр.).
— Но…
— Боюсь, это окончательно.
— Но я не хочу уезжать из Лондона. Я не хочу ошиваться среди этих насупленных шотландцев, приехавших бог знает откуда. Я хочу сказать, что для тех, кто отправляется туда, попросту говоря, все кончено.
— Почему? — спросил лорд Роберт.
— Да потому. Ну ты же понимаешь, что я
— Но из другого класса, нежели юноши, делающие карточные долги, которые не в состоянии оплатить, и проводящие светский сезон в Лондоне на материнские деньги?
— Это нечестно! — запальчиво воскликнул Доналд.
— Почему же? — удивился лорд Роберт.
— Держу пари, что в моем возрасте ты бывал в таких же переделках.
— Ошибаешься, — мягко заметил лорд Роберт. — Конечно, глупостей я в свое время наделал, как и большинство молодых людей, но никогда не делал долгов, которые не мог оплатить. Мне это казалось чем-то близким воровству. Я же не крал костюмы у портного, выпивку из отеля или деньги у друзей.
— Но и я был уверен, что все в конце концов уладится.
— То есть что я заплачу?
— Что, я неблагодарен, что ли? — сердито отозвался Доналд.
— Мальчик, дорогой мой, я не о благодарности пекусь!
— Но я не хочу уехать и запереться в пустом шотландском доме, как в мавзолее, в самый пик светского сезона. Там же ведь… там же Бриджет!
— Дочка леди Каррадос? Она влюблена в тебя?
— Да.
— На вид очаровательное создание. Ты счастливец. Она не из тех визжащих истеричек. Она тебя дождется.
— Я не поеду.
— Милый мальчик, мне очень жаль: у тебя нет выбора.
Лицо Доналда сделалось белым, а на скулах образовались два красных пятна. Губы его дрожали. И вдруг его прорвало.
— Подавись своими грязными деньгами, — яростно закричал он. — Господи, да я сам позабочусь о себе! Займу у кого-нибудь, кто не такой вонючий, самодовольный эдвардианский реликт, поступлю на работу и отдам долги, когда смогу!
— Работу найти не так-то просто. Послушай…
— Ой, да заткнись ты! — заорал Доналд и бросился вон из кабинета.
Лорд Роберт остался смотреть на дверь, которую его племянник не позаботился затворить. В кабинете теперь воцарилась полная тишина. Камин еле тлел, потрескивая угольками, а на каминной доске тикали любимые часы лорда Роберта, причем тикали очень громко. Его пухлая фигура, лишь до пояса освещенная настольной лампой, оставалась совершенно неподвижной. Лорд Роберт подпер голову рукой и печально вздохнул. Наконец он пододвинул к себе конверт, аккуратным почерком надписал адрес: капитану Уитерсу, Шэклтон-хаус, Лисерхед. Сделал короткую приписку, завернул в нее чек и все это сунул в конверт. После чего позвонил дворецкому.
— Мистер Доналд ушел?
— Да, господин лорд. Он сказал, что не вернется.
— Понимаю, — ответил лорд Роберт. — Благодарю вас. Не проследите ли вы, чтобы это письмо было отправлено немедленно?
Глава 4
Шантаж под музыку
Лорд Роберт сидел на голубой софе уже с двух часов, но ему это не надоедало. Ему нравилось наблюдать за тем, как съезжаются покровители музыки, и он развлекался, занимаясь пустейшими разговорами на предмет интеллектуального снобизма. Попутно он прощупывал голубую софу, осторожно поглаживая поверхность сиденья и проникая руками в пространство между сиденьем и подлокотниками. Он предусмотрительно положил свои перчатки на стул слева от софы и несколько сзади нее. Множество людей подходили к нему, заговаривали с ним, и среди них леди Каррадос, которая, кстати, выглядела утомленной.