Смерть в доке Виктория
Шрифт:
– Ты в порядке, приятель?
– Конечно, здесь хорошо. Тебе понравится. Надеюсь, шофер горит в аду. Это он меня сбил, вы знаете. Пьян был в стельку.
– Я думал, весь гнев ты должен был оставить на земле, – пробормотал его друг.
Тогда снова вмешался Яркое Перо, пресекая попытки духа просветить своих друзей о том, что гнев может пережить человека.
– Ему пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он попал на небеса, – строго сказал Яркое Перо. – Многие духи не могут разделаться с земными страстями, даже оказавшись в Счастливых Охотничьих Угодьях. Я вижу, как подручные уводят его. А вот еще
– Мы здесь, – раздался серьезный голос.
Медиум снова изменила голос. Фрина заметила, что женщина начала уставать. Пришествие анархиста сопровождалось еще более поразительным представлением. Из темноты выплыло марлевое полотнище, красное, с революционными серпом и молотом. Фрина поймала его губами, когда оно беззвучно проплывало над столом, и принюхалась.
На ткани была слюна медиума. Фрина выплюнула знамя.
Дух заговорил звонким голосом. Это был голос юноши, он говорил по-латышски. Фрина обратила внимание на публику. Она все еще держала за руки своих соседок. Толстуха тихо всхлипывала. Иностранка сосредоточенно слушала.
Один из двух молодых людей что-то записывал, карандаш царапал бумагу, когда он писал имена и даты, и, как надеялась Фрина, время и место. Порой дух произносил нечто такое, что вызывало у латышей удивление.
– Что он сказал? – шепотом спросила Фрина.
– Он рассказывает о том, как погиб, – ответила девушка. – Он был в осаде. Говорит, что застрелился, прежде чем дом сгорел дотла. Мы этого не знали.
И до сих пор не знаете, подумала Фрина. Вернулся Яркое Перо, и Фрина уже собралась разомкнуть руки, как вдруг голос с ирландским акцентом произнес:
– Ну что, старушка, не забыла старого «Пекаря Фокса Эйбла»?
Глава девятая
Фрина похолодела от ужаса. Откуда им известно о «Пекаре Фоксе Эйбле»? Так звался самолет, на котором она во время эпидемии испанки девятнадцатилетней девушкой летела на Гебриды к больным фермерам и везла с собой доктора Макмиллан. Ирландец Майкл оказался единственным человеком на всем аэродроме, где она пыталась раздобыть самолет. Этот голос был голосом Майкла; но его не стало в 1921 году, когда летчик разбился в авиакатастрофе.
44
Перевод А. Штейнберга.
– Как тебя зовут? – промямлила она.
– Майкл, как же еще, крошка, Ирландец Майкл – кем был, тем и остался. Приятно снова с тобой повстречаться, девочка моя. А у тебя дела идут в гору.
– Как ты погиб?
– Мой самолет упал с неба, крылья отвалились, и он рухнул вниз. Но мертвым быть не так уж плохо , macushla, [45]
45
Дорогуша, лапочка (ирл.).
– О, Майкл, – пробормотала Фрина, не зная, что еще сказать.
– Так что не тужи , mo chroidhe. [46] Здесь немало пилотов. Держи высоко голову. – Голос затих.
Медиум зашевелилась и открыла глаза. Зажегся свет.
– Как мило, что и с вами кто-то пришел поговорить, – толстуха утирала слезы. – Вы ждали его, дорогуша?
– Нет, – ответила потрясенная Фрина. – Не ждала!
Мадам Стелла одарила Фрину широкой улыбкой.
46
Милая, дорогая (ирл.).
– Он явился, верно? Вы его знали?
– Да, знала.
– Вот как случается с этими окаянными духами, голубушка. Они всегда найдут, чем вас удивить. Спокойной ночи, – добавила она. – Можете выпить чашечку чая внизу, если хотите, хотя на вашем месте я бы не прикасалась к этому пойлу. Прощайте. Мне нужно отдохнуть. Духи вытягивают из меня все силы.
Фрина добралась до лестницы, внизу ее поджидала пятерка анархистов.
– Вы – Черная Кошка?
– Да.
Фрина посмотрела прямо в бесцветные глаза молодого человека. Потом расстегнула ворот черного платья и показала татуировку. Парень выпучил глаза.
– Я Карл Смоллер. Это Нина Гардштейн. Мария Алиена. Макс Дубов. Казимир Сварс.
Казимир оказался тем самым незадачливым похитителем, чьи гениталии пострадали в схватке на пляже. Карл Смоллер и Макс были высокими блондинами. Возможно, стреляли они. На вид этим двоим было лет по двадцать пять.
– Идемте с нами, расскажете, как дела в Париже. Мы давно не получали вестей от тамошних товарищей.
– Я тоже. Я уже много лет как покинула Париж. Да и связей с парижскими товарищами не поддерживаю.
Фрина спустилась еще на несколько ступенек и слегка согнула запястье, чтобы перехватить правой рукой нож, который высвободила из тайника.
Ее заинтересовали девушки. Мария с копной безжизненных черных волос и молоденькая и более миловидная Нина с распущенными по плечам кудряшками, выкрашенными в каштановый цвет и рыжими у корней. Зачем понадобилось скрывать такие красивые волосы? У Нины было скуластое румяное лицо. На шее на шнурке висело колечко.
Нина выдержала ее взгляд.
– Идемте с нами, – повторил Карл. – Вы слышали обо всех наших планах, и теперь мы не можем вас отпустить.
– Обо всех ваших планах? Я же не говорю полатышски, так что понятия не имею, о чем вам поведал дух. Вы ведь уже пытались похитить меня. Спросите Казимира, что будет с тем, кто попытается до меня дотронуться.
– Никакая вы не анархистка! – выпалил Казимир. – Ни один анархист не поднимет руку на товарища.
– Вздор! Вы же на меня напали!