Смерть в доке Виктория
Шрифт:
– Два адреса, мисс. Нам повезло. Встретили одного приятеля, он знаком с парнем, который собирает тростник и питает нежные чувства к одной анархисточке. Он знает оба этих дома. Один в Коллингвуде, а другой в Сент-Килде, буквально за углом. И еще мы кое о чем прознали. Один парень водит знакомство со всяким отребьем, и он вспомнил, что эти анархисты покупали винтовки и патроны.
– Легально? – уточнила Фрина.
Берт насмешливо ухмыльнулся.
– А вы как думаете? Триста третьего калибра и в изрядном количестве. Вы ведь понимаете, что это значит?
–
– Пулемет, – объяснил Берт. – Зачем же иначе столько триста третьего? Хватит, чтобы перестрелять всех кенгуру в стране.
– Ты имеешь в виду пулемет Льюиса, Берт?
– Ага, похоже на то. – Берт выпустил колечко дыма. Он не имел дела с пулеметом Льюиса уже лет десять и не горел желанием возобновлять знакомство.
– А какова его скорострельность?
– Приличная, – ответил Сес. – До пятисот выстрелов в минуту. Сорок семь патронов в барабане. И весит всего двенадцать с половиной килограммов. Прицельная дальность стрельбы – почти тысяча восемьсот метров. Длина – сто тридцать девять сантиметров.
– Надежный?
– Угу. Воздушное охлаждение. «Еще десять выстрелов, и можно будет воду кипятить», – так сержант говорил о нашем «Виккерсе». Воздушное охлаждение – хорошая штука. Они очень надежны. Их сконструировали для того, чтобы срезать шеренги солдат, идущих в атаку. И они с этим здорово справлялись. – Сес на миг закрыл глаза. – Да уж, палили жутко. Можете мне поверить.
– Похоже, мы влипли, – подытожил Берт. – И влипли серьезно.
– Это ясно. Но не станут же они стрелять из «Льюиса» в пригороде? Даже в Коллингвуде соседи пожаловались бы на стрельбу. Полагаю, они приготовили его для ограбления банка. Вряд ли они осмелятся воспользоваться им до того. Во всяком случае я так не думаю: слишком мало у них осталось времени. Но где, скажите на милость, они его раздобыли?
– После Великой войны много чего осталось, мисс. «Льюис» можно разобрать и унести в нескольких вещевых мешках. Возможно, кто-то прихватил его как сувенир. Один наш приятель приволок из Дарданелл целехонький велосипед. Все что-нибудь тащили, а остальное сходило за «запчасти для двигателя». Мы с Сесом обзавелись тогда револьверами. – Берт покосился на Коллинза: пусть и без формы, но, даже ввязавшись в противоправную аферу, коп остается копом. Коллинз заткнул пальцами уши. – Так что им не составило труда раздобыть «Льюис». Если его у них нет, зачем им тогда патроны триста третьего калибра? Триста третьим убивают людей, а не кроликов.
– Справедливо. Хорошо. А теперь пора вызволять Дот. Если вам придется для этого пристрелить парочку этих негодяев – так тому и быть. Мы вместе с господином Коллинзом поедем по адресу в Коллингвуде. Берт и Сес – вы отправляйтесь в Сент-Килду. Питер, ты оставайся здесь. Номер моего любимого полицейского Джека Робинсона рядом с телефоном. Если мы не вернемся через два часа, звони ему. Ты оставайся здесь, вдруг на дом попробуют напасть, – добавила она. – Под твоей защитой две девочки и супруги Батлер. Не подведи меня.
– Я не подведу, генерал, – пообещал Питер, целуя Фрине руку. – Можешь
– Да, Берт, – добавила Фрина, – если повстречаешь Нину Гардштейн, привези ее сюда.
Она заметила, что Питер Смит слегка вздрогнул.
– И пальцем ее не троньте. Я собираюсь с рук на руки передать девушку сборщику тростника, который увезет ее отсюда. Возможно, она следующая в очереди на расправу за то, что помогла мне.
Фрина не ошиблась. Питер в самом деле вздрогнул. Кем ему приходится Нина Гардштейн?
Но эта тайна может подождать. Берт и Сес ушли в ночь, сырую и промозглую, но не морозную.
Похоже, весна подоспела вовремя, словно позаботилась, чтобы налетчики на чужие дома не подхватили пневмонию.
– Как вы добрались сюда, господин Коллинз?
– Пешком, мисс Фишер.
– Тогда поедем на моем автомобиле. Я только переговорю с господином Батлером, и мы отправимся в путь.
Коллинз и Питер Смит остались вдвоем в зеленой комнате. Питер сел и налил себе пива.
– Она невероятно энергична, право слово, – неловко усмехнулся Коллинз. – Вы полагаете, она знает, что делает?
Питер Смит блаженно улыбнулся.
– Если кому и можно доверять, так это ей. Она способна вылететь с вами в ночь, словно ведьма на помеле, и напугать вас до полусмерти, но если она что-то пообещала – обязательно исполнит. И она очень любит свою компаньонку.
– Я тоже, – беспомощно признался молодой человек. – Если станет известно, что я участвую в этой затее – прощай моя карьера, но мне все равно. Я лишь надеюсь, что мисс Уильямс и эта анархистка Нина не пострадали.
– И я тоже, господин Коллинз. Если бы я верил хоть в какого-нибудь бога, я бы молился за нее. За них.
Фрина отдала распоряжения невозмутимому господину Батлеру, пообещав, что война скоро закончится, и после заключения мира они несколько месяцев будут жить в тишине и покое. Потом она пошла за своим напарником-налетчиком.
– Помните, Питер, никого не впускайте. Кроме нас, конечно. И не выпейте все пиво. Мы вернемся.
Питер Смит поцеловал Фрину с внезапной и неожиданной страстью и снова сел у огня.
Никто не приходил в комнату, Дот мучили жажда, пыль, голод и отсутствие туалета.
– Они нам даже ведра не оставили, – пробормотала она. – Нина, не могла бы ты позвать их, пусть принесут воды и отведут меня в женскую комнату?
– Куда?
Дот смутилась. Она могла произнести эту фразу только по-французски.
– Je veux faire pipi, [57] –объяснила она.
– А, понятно. Я попробую. Но у меня так пересохло в горле, что вряд ли получится крикнуть. Товарищи! Даже в тюрьме дают хлеб и воду, – крикнула Нина, шепелявя сквозь выбитые зубы. – И даже животных не заставляют справлять нужду прямо на пол.
57
Мне надо по-маленькому (фр.).