Смерть в доке Виктория

Гринвуд Керри

Дот покраснела.

Нина прислушалась.

– Кто-то идет, – сказала она, подождала, пока шаги затихли, и закричала снова: – Дайте нам хлеба и воды, товарищи, и принесите ведро! Или прикажете нам рыть дыру в полу?

Дверь распахнулась. Дот поспешила опять накрыться одеялом. Ее схватили и вывели из комнаты.

Охранника, казалось, устраивало, что у нее закрыто лицо, видимо, он не хотел, чтобы она разглядела логово анархистов. Это было Дот на руку. Ее отвели в очень грязную уборную во дворе. Стражник не выпускал ее руку, но скрытая под одеялом, Дот могла забыть о его присутствии

и воспользоваться туалетом. Затем ее подвели к умывальнику, где она вымыла руки без мыла и побрызгала водой на лицо, после этого ей снова скрутили руки и отвели под замок. С Ниной обошлись точно так же, однако, судя по звуку, ей залепили пощечину, когда она накинулась на охранника с ругательствами на иностранном языке. Смелости Нине не занимать, подумала Дот, а вот хитрости не хватает.

Нину втолкнули в камеру, а следом кто-то просунул металлический поднос с большим кувшином воды и буханкой кислого хлеба. Нина разломила ее и протянула половину Дот. У хлеба был странный вкус, не похожий на вкус обычного хлеба, но Дот заставила себя съесть его, запивая водой.

Фрина вывела «Испано-Сюизу» на Смит-стрит и остановилась возле пивнушки по соседству от нужного дома.

– Я оставлю автомобиль здесь, – объяснила она Коллинзу. – Дальше пойдем пешком. Это бандитское место, но не такое уж опасное, мне случалось видеть и пострашнее. Поднимайтесь, молодой человек, и не тушуйтесь. Если ведешь себя как жертва, то с тобой так и обращаются. Делайте вид, что вы знаете, куда направляетесь, и что вам море по колено. И никому не смотрите в глаза, – добавила она, – это привлекает ненужное внимание. Вот здесь, видите? Здесь в переулке должен быть подпольный букмекер. Вон его шестерка стоит на стреме. Даже и бровью не повел. Идем мимо, словно мы невинные прохожие. Ну же! Вот этот дом.

Рабочая хибара. Окна на фасаде тщательно занавешены, а щель для писем забита. Палисадник зарос высоченными сорняками. Хотя на дверях и не было таблички «Логово большевиков», Фрина не сомневалась, что попала куда надо.

На улице был припаркован черный «Бентли» со спущенной шиной.

– Как мы проникнем внутрь?

– «De l’audace et toujours de l’audace», [58] –процитировала Фрина. – Мы их обманем. Есть у вас с собой полицейский значок?

58

Смелость – всегда смелость (фр.). Слова Наполеона Бонапарта (1769–1821).

– Да, мисс Фишер.

– Отлично. Будем надеяться, что они не выстрелят в вас через дверь, но это маловероятно. Поднимитесь на крыльцо и постучите. А когда откроют – сделайте вот что…

Дот больше не мучилась ни от жажды, ни от голода, а дело, которым они с Ниной занялись, стало для нее неплохой тренировкой. Она сломала два ногтя, точильный камень и пилку для ногтей. После того как им принесли еду, никто больше не приходил. Было уже поздно, свет совсем не проникал сквозь заколоченные окна. Дот достала свои часики.

– Половина одиннадцатого.

Хочешь попробовать поспать?

– Пустая затея. Они же не выключили свет.

Голая электрическая лампочка раскачивалась на обшарпанном потолке.

– Ну, это просто уладить, – сказала Дот и швырнула в лампочку пудреницей. Лампочка разбилась, а их осыпало пудрой. Воцарилась благословенная темнота.

– Ты настоящий друг, – сказала Нина, укладываясь на половине одеяла Дот. – И весьма изобретательный товарищ. Ты все еще веришь, что мисс Фишер придет нам на выручку?

– Обязательно придет, – пообещала Дот и закрыла глаза.

Оказавшись на Фитцрой-стрит, Берт и Сес решили действовать без затей.

– Вышибем дверь и начнем палить, если они окажут сопротивление.

– А как же заложники? – встревожился Сес.

– Лучше мы побыстрей ворвемся, чем будем околачиваться по снегу, – возразил Берт. – Пошли, Сес.

В доме на Фитцрой-стрит было темно. Берт повернул ручку. Дверь оказалась не заперта.

– Нам нужен свет, приятель, – сказал Берт, тщетно обшарив стену и не найдя выключателя.

Сес достал электрический фонарик.

– В доме никого, приятель.

Они осторожно прокрались по коридору. Сес пихнул Берта. В кухне горел свет.

За столом сидела тоненькая женщина и молилась. Кроме нее в комнате никого не было. На столе стояли три иконы византийских святых, три свечи и три фотографии: юноша, девушка с курчавыми волосами и «Досточтимая Фрина Фишер в своем доме», как гласила подпись на странице из популярного журнала. Берт и Сес остановились в дверях.

– Входите, – пригласила женщина, откидывая назад черные волосы. – Если вы пришли меня убить, я рада вашему приходу.

– Не собираемся мы вас убивать, мисс. Мы ищем… ваших товарищей-анархистов, – запинаясь, проговорил Берт.

– Они в Коллингвуде, – печально сказала Мария Алиена. – Но ее наверняка уже убили, вашу мисс Фишер. Всех убили, всех – Юрку, мисс Фишер и бедняжку Нину. Задули как свечки. Все они убиты, – повторила она.

И тут появился Билл Купер – тот самый сборщик тростника; он ворвался в комнату и потребовал выдать ему невесту. С его приходом у них стало легче на душе.

– Берт, Сес, – представил себя и приятеля Берт. – А ты кто такой?

– Билл Купер. Я ищу…

– Свою девицу. Нину. Мы знаем.

– Откуда?

– Давай-ка уйдем отсюда, приятель, тут как в похоронном бюро. Нины здесь нет и… человека, которого мы ищем, тоже. Пошли отсюда.

Когда они оказались на улице, Берт вздохнул с облегчением. Трое мужчин остановились, чтобы обменяться информацией.

– Они собирались похитить мисс Фишер? – удивился Билл. – Зачем?

– А почему они посадили под замок твою девушку?

– Потому что она разговаривала с мисс Фишер. Ага, понял. И что же нам теперь делать?

– Мы вернемся в дом мисс Фишер, выпьем пива и будем ждать развития событий. Она сама отправилась в Коллингвуд. Она и без того на нас озлилась, что мы не предотвратили похищения. Не хотелось бы, чтобы она еще больше взъярилась. Поехали, приятель. Здесь нам делать больше нечего. Не следует вставать на пути мисс Фрины, если она что задумала.