Смерть в Галерее
Шрифт:
Невозможно было ошибиться в том, что она имела в виду, и прямота вопроса, вызвавшего в памяти и другой, тот, который задала Филлида о Роберте, застигла Фрэнсис врасплох.
— Нет, — сказала она. — Нет, дорогая, конечно, нет.
— Ты едва не подскочила от моего вопроса, моя милая. — Черные глаза были опять открыты и смотрели на нее. — Она с тобой говорила?
— Недолго. С ней все в порядке. Это, конечно, страшный удар для нее.
— Естественно, — проговорила Габриель и, улыбнувшись, замолчала. — Ты напоминаешь мне своего дедушку, — заметила она после долгой паузы. — Он был ужасно недоверчивым. Эта маниакальная привязанность к докторам — это ненормально. Она не говорила тебе, что что-то слышала?
— Что-то слышала? — даже в ее устах эти слова прозвучали зловеще, и она посмотрела на маленькую фигурку, полная дурных предчувствий. — Когда, дорогая? Той ночью, когда Роберт… когда Роберт должен был умереть?
— О нет, раньше. Гораздо раньше.
— Бабушка, что ты хочешь сказать? — против ее воли в голосе прозвучала испуганная нотка, и Габриель открыла глаза.
— Забудь, милая, — спокойно сказала она. — Я такая старая, мне все время что-то мерещится. Послушай, там на лестничной площадке чьи-то шаги.
Фрэнсис повернула голову. Впервые за все утро дом затих, будто затаив дыхание.
— Ничего не слышу.
— Там кто-то ходит. Мое дорогое дитя, я бы не проспала в этой кровати тридцать лет, если бы ошибалась в таких вещах. Открой дверь.
Когда Фрэнсис шла к двери, ее охватило острое чувство одиночества. Роберт мертв, Мэйрик далеко, в доме полиция, Филлида в обмороке, Дэвид Филд… да, Дэвид Филд теперь тоже во всем этом замешан. А теперь еще и Габриель впадала в старческий маразм. Кошмар той ночи приближался с невероятной быстротой.
Тяжелая тисненая дверь открылась совершенно бесшумно, и нерешительно топтавшаяся на пороге мисс Дорсет отскочила, виновато улыбаясь.
— Я не решалась постучать, вдруг она спит, — прошептала она, за руку вытаскивая опешившую девушку в коридор. — Я телеграфировала в офис в Гонконг. Они разыщут вашего отца, где бы он ни был. Как это случилось? Вы что-нибудь знаете?
Все в тот день воспринималось особенно живо, и перед Фрэнсис предстала красочная картина: женщина в виньетке арки. Каждая деталь была выписана с удивительной четкостью, и она увидела, как жалка сама тщательность, с которой были уложены ее светлые волосы с пробивающейся сединой, ее напряженное веснушчатое лицо и морщины, еще глубже прорезавшие лоб. От волнения лицо мисс Дорсет осунулось. Показная сердечность на ее лице вызывала подозрение и делала ее какой-то ненадежной.
— Я стараюсь скрыть это от всех в офисе, не знаю, надолго ли, — быстро говорила она. — Понимаете, придут репортеры. Что с ними делать, впускать или не впускать?
Даже в этот момент, когда огласка дела грозила им всем неприятностями, вопрос поразил Фрэнсис своей абсурдностью.
— А что обычно делают с репортерами? — спросила она и почувствовала себя неловко, потому что ее собеседница покраснела.
— Я постараюсь их отослать, — сказала, оправдываясь, мисс Дорсет. — Но иногда также делают какое-нибудь заявление для прессы. В Галерее никто не может принять ни одного решения. За главного там, наверное, сейчас я. Я не могу добиться помощи даже от Лукара. Он еще не появлялся.
— Кажется, он уже должен был появиться в офисе. Который час? — рассеянно спросила Фрэнсис. Время в тот день потеряло свое значение, и это утро длилось уже долгие годы.
— Около половины первого. Я звонила ему домой, но он ушел в девять. Я не знаю, где он. — Голос мисс Дорсет дрожал. — Вообще-то, конечно, без него лучше, но он должен знать, что случилось. Кто-то должен знать. Я буду распоряжаться, пока не найду кого-нибудь из начальства, но я никогда не оставалась одна и…
Она замолчала, и подозрительный блеск в ее светлых глазах вернул Фрэнсис к реальности.
— Конечно, никогда не оставались, мисс Дорсет, — сказала она, накрыв ладонью ее тонкую кисть. — Конечно, никогда. Все это так внезапно и так ужасно, но не волнуйтесь. Все будет в порядке. Возвращайтесь и работайте как обычно. Если вас будут спрашивать о Роберте, отсылайте их ко мне, а я с ними разберусь. Побыстрее разыщите Лукара. Полиция захочет с ним поговорить.
Она замолчала. Мисс Дорсет с надеждой смотрела на нее, испуганная и взволнованная.
— Итак, это случилось, да? Я что-то слышала, но не хотела никого расспрашивать. Кто?
— Мы не знаем. Сейчас это выясняют. — Это был забавный разговор. Обе они инстинктивно решили говорить уклончиво. Рука мисс Дорсет скользнула в карман, и ее губы задрожали.
— Больше ста лет и тени скандала не падало на нашу репутацию, а сейчас, как раз когда ваш отец в отъезде, это произошло. Вы уверены, что мистер Роберт не сделал это сам?
— Нет. Понимаете, его нашли в шкафу. Кто-то спрятал туда его труп.
Мисс Дорсет кивнула и некоторое время молчала.
— Это ужасно. Я часто думала, как буду себя вести, если когда-нибудь столкнусь с… с жестоким преступлением, таким, как это. Но сейчас это преступление не кажется более ужасным, чем любое другое. Я имею в виду, что все это превратилось в цепь каких-то сплошных проблем. Мисс Айвори, я никому больше об этом не скажу, но мистер Лукар в ту ночь был здесь. Вы знали об этом?
— Да, я его видела.
— Правда? — взгляд светлых глаз на минуту задержался на лице девушки, ее мысли смешались.
Она всхлипнула и внезапно сказала:
— Если бы это произошло по-другому, я могла бы в это поверить. Или если бы он сделал это сам.
— Правда? Роберт был нервным, но не был похож на самоубийцу.
— Вы уверены?
Они продолжали разговаривать очень тихо. Мисс Дорсет задала свой последний вопрос свистящим шепотом. Фрэнсис в недоумении смотрела на нее.
— Что вы хотите этим сказать? Почему вы так думаете?
Мисс Дорсет колебалась, но когда она начала говорить, это прозвучало так странно, что уже во второй раз в этот день Фрэнсис почувствовала, что ей нечем дышать. Необъяснимый, почти суеверный страх ледяными пальцами сжал ее горло.
— Он никогда не рассказывал вам о свисте по телефону? — спросила мисс Дорсет. — Никогда? — быстро продолжила она, видя реакцию Фрэнсис. — Ну тогда, ради бога, не обращайте внимания. Наверное, это какой-то пустяк. Я не должна была этого говорить. Я так расстроена сегодня, что просто не соображаю, что делаю. Я возвращаюсь в офис. Я не должна так надолго покидать галерею. Я так рада, что вы здесь. Вы напомнили мне вашего отца. Вы знаете, вы на него очень похожи. Как только я понадоблюсь, сразу же посылайте за мной. Я буду в офисе.