Смерть в Голливуде (Происхождение зла)
Шрифт:
— Нет.
— О, это презанимательнейшая штуковина. Некоторое время после инсульта Роджер пользовался обычным инвалидным креслом-коляской. Но его необходимо было сажать в него и вынимать оттуда. Папа рассказывал мне об этом. Ну, а наш Роджер — Львиное Сердце терпеть не может, если он хоть в чем-то зависит от окружающих. Поэтому он сконструировал для себя особое, специальное кресло.
— Интересно, он что, умудрился придумать кресло, само перекладывающее его на кровать и обратно? Вероятно, при помощи рычагов?
— Нет. Кресло само превращается в кровать.
Эллери так и застыл от изумления.
— Он спит в нем, ест, работает — короче, делает буквально
— Кто это — Уоллес?
— Альфред Уоллес, его секретарь-компаньон. — Лаурел нахмурилась. — В общем, все кресло напичкано всякими ящичками и приспособлениями на любой, самый немыслимый случай. Журналы, сигары, очки для чтения, зубная щетка… Есть все, что может вдруг понадобиться человеку. Кресло устроено так, что спинка его опускается, а подножие поднимается: получается постель. Конечно, он все-таки нуждается в помощи Альфреда. Вместо ванны тот протирает его мокрой губкой, одевает, раздевает и все прочее. Но Роджер постарался устроить все так, чтобы обходиться минимумом чужой помощи и справляться со всем самостоятельно. Всякая поддержка вызывает у него ненависть. Я вчера была у него, а его пишущая машинка как раз находилась в ремонте в городе. Поэтому он был вынужден диктовать Альфреду. И Роджер из-за этого так бесился, что даже Альфред не выдержал. Если Роджер в ужасном настроении, он действительно отвратителен… Простите, если я заболталась, но я думала — вам интересно.
— Что-что?
— Вы не слушаете меня.
— Слушаю. Хотя и вполуха.
Они находились на Миллхоланд Драйв. Эллери вцепился в дверцу остина, пока машину круто бросало из стороны в сторону на многочисленных ухабах и поворотах дороги.
— Лаурел, скажите, кто наследует состояние вашего отца? Кроме вас?
— Никто. Больше никого нет.
— И Приаму он ничего не оставил.
— С какой стати? Роджер и папа были равноправными партнерами. Небольшая сумма наличными завещана сотрудникам и работникам в доме. Все остальное переходит ко мне. Следовательно, Эллери, — заявила Лаурел, приземляясь на очередном повороте, — основные подозрения падают на меня.
— Да, — коротко бросил Эллери. — К тому же вы новый партнер Роджера Приама. Ведь так?
— Мое положение еще не совсем ясно. Адвокаты сейчас как раз разбираются. Конечно, я ничего не смыслю в торговле, да и не хочу ничего об этом знать. Но Роджеру не удастся обвести меня вокруг пальца, если вы это имели в виду. Мои интересы защищает одна из крупнейших юридических фирм Лос-Анджелеса. Во всяком случае я, к своему удивлению, не могу пожаловаться на поведение Роджера. Может быть, смерть папы оказалась для него большим ударом, чем он ожидал… ну и заставила его осознать, как много папа значил для фирмы и как мало — он сам. Что касается дел, так беспокоиться не о чем. У папы был хорошо обученный сотрудник, мистер Фосс, который готов вести дела самостоятельно. Он так и делал в случае папиной болезни или отсутствия. Но дела фирмы меня сейчас не очень волнуют. У меня
— Неужели вы до такой степени любили Лендера Хилла?
— Да!
— А может быть, вы в большей степени боитесь, что подозрения падут на вас?
Маленькие ладони Лаурел впились в руль, потом ослабли.
— Эллери, это же бред! — усмехнулась она. — Я упомянула об этом своем опасении чисто умозрительно. А вот и дом Роджера.
К дому вела своя особая дорога. Здание из темного тесаного камня и почерневшего дерева казалось врезанным в склон холма и наполовину терялось в сумраке толстых деревьев, вплотную подступавших к нему. Лес практически начинался от самого порога: плакучие сикаморы, вязы и эвкалипты. Первым впечатлением Эллери было, что участок заброшен. Но потом он заметил следы как старой, так и совсем недавней обрезки деревьев около дома. Он понял, что здесь сознательно стараются создать виды естественной, дикой природы. Беспорядочный ковер из опавших листьев и сучьев не убирался явно намеренно. Все здесь внушало ощущение тайны и мрака. Приам, видимо, основательно окопался на склоне холма и закрылся деревьями от всего мира. Каков же должен быть человек, избегающий солнечного света?
Окрестности скорее подошли бы для заброшенной охотничьей сторожки, чем для богатого жилого дома в Голливуде. Большая часть его была полностью недоступна взглядам проезжающих по главной дороге. Обычный пригородный уголок Южной Калифорнии превратился в дикую лощину словно где-нибудь в Северной Шотландии. Лаурел объяснила Эллери, что участок Приама простирается на четыре-пять акров вверх по холму и весь выглядит подобным образом.
— Джунгли, — пробормотал себе под нос Эллери, пока Лаурел ставила машину на стоянку. Кремового кадиллака нигде не было заметно.
— Этот дом напоминает мне свирепого дикого вепря, который иногда мелькнет сквозь чащу и исчезнет, — сказала Лаурел.
— Но и платить ему за это удовольствие приходится соответственно, не так ли? В счетах за электричество у него должны стоять просто астрономические цифры.
— Еще бы! В доме нет ни одной светлой комнаты. Когда ему хочется — не скажу больше света — но поменьше темноты, он выкатывается вон на ту террасу, на свежий воздух.
С одной стороны дома виднелась огромная веранда, наполовину скрытая под крышей, а наполовину — под кронами двух гигантских вязов, сквозь которые едва проникало солнце.
— Его комната выходит прямо на эту террасу, через стеклянные двери. Но мы пойдем с главного входа. Роджер не очень жалует людей, бесцеремонно вторгающихся в его святая святых. В доме Приама принято сначала докладывать о посетителях.
— Отчего же Делия Приам ничего не сообщила об особенных порядках в ее доме, — спросил Эллери.
— А кто сказал, что это ее дом? — вопросом на вопрос ответила Лаурел.
Их встретила традиционно для служанок одетая горничная, страдающая нервным тиком.
— А, мисс Хилл, — неприветливо кивнула она. — Не думаю, чтобы мистер Приам… Он сейчас занят, диктует мистеру Уоллесу. Лучше бы вам…
— А миссис Приам у себя, Магз?
— Она только что вернулась из города, мисс Хилл. Сейчас наверху, в своей комнате. Сказала, что очень устала и чтобы ее не беспокоили.
— Бедняжка Делия, — вздохнула Лаурел. — Как будет разочарован мистер Куин! Передайте мистеру Приаму, что я хочу его видеть.
— Но, мисс Хилл…
Сдавленный вопль ярости заставил горничную прерваться. Она в панике бросила взгляд через плечо.