Смерть в конверте
Шрифт:
— Мне не сообщили.
— Мой дорогой мальчик, не шути, это очень серьезное дело.
— Ну ладно, расскажу, что сам знаю. Мыс Гилбертом знакомы год или два. Обычное знакомство, ходим к одним и тем же людям, занимаемся, одними и теми же вещами. О том, чего не знаешь о таких знакомых, можно написать книги, но их мне не захотелось бы читать. А что до вопроса, который тебя интересует, то заметь, бекон почти остыл. — И он направился к столу, поднял крышку и положил себе порцию.
Томми неодобрительно покачал головой:
— Бекон может подождать.
Джейсон удивленно взглянул на него:
— Ни за что на свете!.. Мой еще ничего, а твой уже несъедобен.
Недовольным взмахом руки священник отмел легкомысленный перевод беседы в иное русло и еще больше помрачнел.
— Мой мальчик, ты не понимаешь, я ведь теперь просто обязан переговорить с Гилбертом… а еще Роджер и Валентина. Венчание назначено на половину третьего.
Джейсон спокойно добавил в тарелку горчицу.
— Не будет никакого венчания, — уверенно заявил он.
Томми остолбенел.
— О чем ты?
— Говорю, свадьбы не будет. Можно не поднимать вопрос о двоеженстве Гилберта, потому что он не женится, а Валентина не собирается выходить за него замуж. Поэтому не спеши ни с кем видеться, лучше успокойся и позавтракай как следует.
Священник подошел к креслу, с которого вскочил, распечатав письмо, и уселся, но не придвинулся к столу. Он бросил на племянника тяжелый взгляд и спросил:
— Что ты натворил?
— О чем это?
— Ты встречался с Валентиной?
— Если это можно назвать «встречался», то да. Света там вообще не было.
— Джейсон!
— Ну ладно, успокойся, сейчас объясню. Когда я вчера сюда приехал, ты был в поместье, так что мы с миссис Нидхем мило поболтали, она и выложила все новости. Первый мой порыв был прийти в поместье и присоединиться к гостям, но одежда не годилась для столь торжественного случая, поэтому я подумал, подумал да и написал Валентине записочку, что жду ее в полночь в бельведере, а если не придет, то заявлюсь прямо к ним домой рано утром. Потом отправился в поместье, спокойно вошел в парадную дверь, поднялся по лестнице и приколол записку в Валентининой комнате к подушечке для булавок. Ни я никого не встретил, ни меня никто не видел. Вэл пришла на встречу, мы объяснились, и она решила не выходить замуж за Гилберта. Вот и все, Томми. Все произошло необыкновенно благопристойно, мы даже ни разу не поцеловались.
Лицо священника было олицетворением бесчувственности.
— Она решила не выходить замуж? — переспросил он.
— Да.
— Как тебе удалось переубедить ее?
— Почти не пришлось. Кстати, мог бы притвориться, что думаешь, что Вэл со мной будет лучше.
Последовавший за этими словами взрыв чувств ошеломил даже его самого.
— Нет, не думай так, я очень о ней волновался. Девушка несчастлива дома, она хотела уйти. Они Со Сциллой… — он помолчал, подбирая слова, — не очень ладят.
— Ты выбрал слабое выражение.
Священник продолжал:
— О тебе и слова не было сказано. Уж не знаю„ как далеко вы зашли в своем взаимопонимании. Вы помолвились… до твоего ухода или нет?
— Никакой помолвки не было.
— А ты мог никогда не вернуться.
— Более чем вероятно.
— Валентина знала об этом?
— Она вообще ничего не знала. Я просто ушел.
— Как жестоко!
Джейсон покачал головой:
— Другое было бы еще хуже. Было слишком много шансов, что я вообще не вернусь, а Валентина продолжала бы ждать меня. Я решил, что лучше ей оставаться свободной. А прямо рассказать, куда меня посылают, было нельзя. Я и тебе бы ничего не сказал, даже вчера вечером, если бы ты сам не догадался.
Дядя покачал головой:
— Это была не просто догадка. Джеймс Блэкер кое о чем намекнул. Знаешь, мы с ним учились в колледже, такая дружба продолжается не всегда, но наша сохранилась. Я наткнулся на него через день после твоего исчезновения, и он сказал, куда тебя послали. Только сейчас могу признаться, что когда я вчера вернулся и увидел, как ты выходишь из кабинета, то какое-то время я не верил, — его голос на мгновение прервался, — да, я просто не верил, что ты жив.
Джейсон спокойно добавил молока в кофе.
— Я и сам не верил. Понимаешь, можно смотреть на происходящее со стороны привидения, а можно — со стороны человека, который его увидел. Не думаю, что бедолаге привидению приятно смотреть, как незнакомец или родственник падает в обморок при виде его. Когда начинаешь о таком размышлять, то понимаешь, что иногда легче действовать, чем оказаться в положении актера, задержавшегося на сцене — а роль-то кончилась.
Томми не падал в обморок, но вчера вечером позеленел изрядно. Картина всплыла у Джейсона перед глазами — слабо освещенный холл, входящий из темноты Томми и свой собственный силуэт, вырисовывающийся на фоне освещенной двери в кабинет. Был момент, когда он и вправду почувствовал себя привидением, пришедшим навестить родной дом. Это мгновение запомнили оба, а охватившие их чувства трудно было бы облечь в слова.
Они и не пытались. Священник наклонился к племяннику, все еще держа письмо в руке, и неожиданно спросил:
— Ты еще раз выходил… потом, правда?
— Да.
— Я не слышал.
Джейсон рассмеялся:
— Мне бы не удалось хорошо выполнять задания, если бы я не мог выйти и войти так, чтобы меня не услышали.
Священник смотрел на письмо, нахмурив густые брови, непокорная прядь волос свалилась на лоб. Наконец он поднял голову:
— Джейсон, я знаю, что это не так, но все равно должен спросить. Это не твоя работа?
— Моя? — изумленно воскликнул племянник. — Это письмо? Боже мой, Томми!
Тот упрямо сказал:
— Мне просто хочется, чтобы ты прямо сказал, что писал не ты.
Рот молодого человека исказила мгновенная судорога. Он отодвинул бекон и потянулся за пережаренными тостами и джемом.
— Какое удивительное отсутствие логики! Предположим, что, несмотря на данное тобой воспитание, я пал так низко, что для отдыха пишу анонимные письма. Так почему бы мне тогда не соврать в ответ на твой вопрос? Не передашь масло?