Смерть в конверте

Вентворт Патриция

Объяснение вполне удовлетворило мисс Силвер, знакомую с деревенской жизнью не понаслышке.

— Умоляю, продолжайте, миссис Родни.

— Мне и правда хочется, чтобы вы называли меня Джойс.

— В данной ситуации это было бы неуместно, расскажите-ка мне лучше, что там за история с визитом Конни к священнику.

Джойс поставила последнюю тарелку в сушку и вылила воду из тазика.

— Миссис Нидхем рассказала миссис Эммот, а та миссис Гурни, что Конни плакала так, что глаза покраснели и опухли. Она звонила мистеру Мартину, когда тот отсутствовал. Миссис Нидхем говорит, что по голосу поняла, что девушка плачет, а та ужасно расстроилась, не застав священника. Тут как раз он вернулся, и Конни сказала, что сейчас же придет. Экономка просто

вышла из себя, ведь мистеру Мартину пора было ужинать. Для нее хуже смерти, когда люди приходят и мешают ему поесть спокойно. Она наверняка все время разговора громыхала подносом в холле. Во всяком случае, миссис Нидхем оказалась именно там, когда Конни уходила, потому что слышала, как священник предложил девушке все еще раз хорошенько обдумать, а если она действительно знает, кто пишет анонимки, то просто обязана пойти в полицию. Конни разрыдалась и сказала что-то вроде «Бедная Дорис!» и что она не знает, что делать, а если уж проговорилась, то назад не вернешь, слово не воробей, вылетит — не поймаешь. А мистер Мартин ответил, что она совершенно права, и предложил бедняжке собственный носовой платок, чем окончательно разозлил миссис Нидхем. Он посоветовал Конни отправляться домой и еще подумать. Конечно, вся деревня узнала о происшедшем уже в среду, так уж у нас принято, поэтому тот, кто пишет анонимные письма, должен был тоже услышать о таком событии.

— Несомненно, — согласилась мисс Силвер.

— Я еще на репетиции венчания подумала, что у Конни глаза заплаканные, — продолжила Джойс. — А вдруг девушка и правда знала, кто написал эти письма? Но как она узнала?

— Конни могла обнаружить разгадку совсем случайно. Умоляю, скажите, что вы только что подумали?

— Знаете, похоже, что она хорошо знает этого человека — из-за постороннего так не расстраиваются. И именно это сковывало ее, помешало поделиться с Томми Мартином. Помните, что услышала миссис Нидхем? «Если уж я так сказала, то не смогу взять слова назад, правда?» — а священник согласился, что да, не может, и предложил ей еще раз все хорошенько обдумать. Наверно, она не смогла посмотреть правде в глаза, и таблетки мисс Мегги оказались лучшим выходом. Похоже на правду, как вы думаете?

Мисс Силвер, нахмурившись, смотрела на молодую женщину.

— Есть еще одна возможность, миссис Родни. Например, жизнь того, кто пишет письма, может оказаться полностью разрушенной, если тайное станет явным. В этом случае у него или нее имелся очень сильный мотив заставить Конни Брук замолчать.

Глава 15

На следующий день Рэндел Марч подъехал к коттеджу «Виллоу» чуть позже половины четвертого. В тот самый момент в дверях появилась мисс Силвер в черном пальто и новой шляпке, которую собиралась надеть на свадьбу.

После череды неизменно черных фетровых головных уборов, украшенных лентой и маленьким букетиком цветов, эта и впрямь была тем, что Этель Буркет назвала «совсем другая», скорее похожа на ток и не из фетра, а из черного бархата. Сверху уютно угнездились три помпона — серый, черный и лавандовый. Когда машина отъехала, Рэндел заметил с ласковой улыбкой:

— Уверен, что это новая шляпка. Мне нравятся эти штучки сверху, как там их называют?

Мисс Силвер с неподдельным удовольствием пояснила:

— Помпоны.

— Очень хороши.

После столь многообещающего начала дама засыпала бывшего воспитанника градом вопросов о семье, на которые он охотно исчерпывающе ответил. Вторая дочь Изабель хочет стать актрисой. Маргарет с мужем собираются завести куриную ферму в Девоншире… «понять не могу, как человек по собственной доброй воле может заниматься курами».

Мисс Силвер призналась, что ей куры тоже не по душе, но добавила, что мисс Маргарет всю жизнь точно знала, чего хочет, поэтому бесполезно ее отговаривать.

— Скажите лучше, упряма, как мул, — уточнил Рэндел.

В пути они не затрагивали серьезных тем. На пороге дома их встречала сама Риетта, чью вызывающую красоту смягчили время и счастливое замужество. Гостье пришли на ум стихи Теннисона, которые с первой встречи ассоциировались у нее с Риеттой: «…божественно высокая дочь богов…», заканчивавшиеся «…и столь божественно прекрасна». В те времена девушка еще носила фамилию Крей и казалась скорее темной трагической богиней: ведь на нее и ее близких пала тень подозрения в убийстве, тень, которую и помогла развеять мисс Силвер. Молодая женщина выглядела более молодой и цветущей, чем раньше. Она расцеловала гостью и спросила:

— Когда поговорим — сейчас или после чая?

— Лучше сейчас, — предложил ее муж. — Давайте пройдем в гостиную, на всякий случай. Пусть все думают, что это обычный визит вежливости.

— Прекрасно, а я пока поднимусь к детям. Позовите меня, когда закончите.

Мисс Силвер с удовольствием наблюдала, как Риетта поднимается по лестнице, грациозная и изящная в темно-красном шерстяном платье изысканного оттенка. Затем Рэндел провел ее в уютную комнату с мебелью, обитой цветастым ситцем, полную больших ваз с георгинами и маргаритками. Удобно усевшись, дама с удовольствием отметила, что, кажется, даже воздух дома пропитан счастьем. И хотя она всегда старалась не иметь любимчиков среди своих учеников, нельзя было отрицать, что в ее сердце Марч всегда занимал особое место. Когда она пришла на место предыдущей гувернантки, объявившей его неуправляемым, то встретила избалованного болезненного ребенка, который должен был учиться вместе с сестрами, так как родители боялись, что школу ему не потянуть. Два года терпения, доброты и искренней заинтересованности — и ребенок проникся к ней глубоким уважением, а болезненность он перерос. Когда много лет спустя Рэндел узнал ее способности частного детектива, то эти чувства только окрепли, а на смену живой привязанности маленького мальчика пришла настоящая дружба взрослого мужчины. Их свело вместе ужасное дело «об отравленных гусеницах». С тех пор Марч не уставал повторять, что мисс Силвер спасла ему жизнь. Он продвинулся по службе, став сначала старшим офицером полиции в Ледлингтоне, затем старшим констеблем всего графства, причем их пути часто пересекались.

Рэндел удобно уселся в обитое ситцем кресло и спросил:

— И как там у вас, в Тиллинг-Грин?

— Не представляю, как поточнее ответить на этот вопрос, — рассудительно произнесла мисс Силвер. — Вам самому понятно, что много чего говорят о смерти Конни Брук, не знаю только, что знаете вы сами.

— Предположим, что ничего. Пожалуйста, мне хотелось бы услышать ваше мнение.

Тогда гостья передала ему свой разговор с миссис Родни. Полицейский задумался.

— Итак, вы считаете, что девушка знала что-то об анонимных письмах и пошла к викарию, чтобы рассказать все ему, но ушла, не сделав этого по причине, как вы выразились, что если слово скажешь, то назад уже не вернешь. И как это понимать?

— А так, что особа, которую она подозревала или против которой у нее были улики, была ей хорошо знакома, к тому же обладала достаточным весом в обществе, такую нелегко обвинять.

Мужчина согласно кивнул:

— А вы встречали эту девушку сами? Какое она производила впечатление?

— Только на репетиции венчания Валентины Грей, когда мисс Вейн попросила меня пойти с ней. Это было во второй половине дня в среду. Вечером того же дня Конни посетила прием в поместье, домой шла вместе с Метти Эклс, которая живет рядом с нашим домом.

— Да, я читал показания этой женщины. Она утверждает, что у дверей ее дома они расстались и дальше Конни пошла одна.

— Да, должно быть, так и случилось, я сама слышала, как они прощаются.

— Правда? Это очень важно.

— Полностью за свои слова не поручусь, Рэндел, я уже засыпала, так, общее впечатление.

— Понимаю. Итак, вернемся к репетиции венчания. Оно происходило после визита Конни к викарию?

— На следующий день.

— Какое она произвела на вас впечатление?