Смерть в конверте
Шрифт:
Те же темы занимали и миссис Нидхем, которая вела хозяйство в доме преподобного Томаса Мартина почти с момента его назначения в Тиллинг-Грин. Пастор не мог без содрогания вспомнить дни, когда ее еще не было с ним. Больная Кристина, череда рьяных, но неумелых домработниц, шок, испытанный им после смерти жены, постоянное сознание того, что их брак оказался неудачным по его и только его вине… просто повеситься можно. Но в самый тяжелый момент появилась миссис Нидхем, несомненно посланная самими Небесами через Ледлингтонскую контору по найму, и с тех пор постоянно была под рукой… Крупная, сильная, невозмутимая, прекрасная повариха, великолепная домоправительница, изумительный «менеджер». В ней соединялось такое количество различных достоинств, что отсутствие какого-то одного можно было и не замечать. Эта женщина была доброй, чистоплотной, честной, умела делать по хозяйству абсолютно все, но зато без передышки молола языком. Случались минуты, когда Томми Мартину казалось, что он больше не выдержит. В такие моменты он позволял себе пристально уставиться на экономку, причем ему никогда не приходилось смотреть слишком долго. Со временем установился порядок, устраивающий обоих. Когда пастор заходил в кабинет и закрывал за собой дверь, это означало, что его нельзя беспокоить. В остальное время он терпел, а в особо острых случаях научился настолько уходить в себя, что просто переставал осознавать, говорит почтенная женщина или молчит.
В тот самый момент, когда мисс Вейн резко осуждала присущую только мужчинам способность приносить неприятности, миссис Нидхем распространялась на ту же тему со своей гостьей, миссис Эммот, женой помощника пастора, тощей мрачной особой, всегда одетой в черное. Сама миссис Нидхем была женщиной крупной, кареглазой, с румяными, как яблоки, щеками и жесткими темными волосами, слегка припорошенными сединой. Дамы наслаждались чашечкой чаю с воздушными сконами, которые пекла миссис Нидхем. Хозяйка решительно одобрила тонкое замечание гостьи, что нет дыма без огня.
— Именно это я и говорю, дорогая. Покажите мне только какую-нибудь неприятность, и положу десять к одному, что за ней стоит мужчина. Не хочу сказать ничего плохого о бедняжке Дорис, но если в деле не замешан молодой человек, то зачем ей топиться? Девицы не бросаются в воду так просто, без оснований.
— Кажется, ее никто никогда не видел с парнем, — удрученно сообщила миссис Эммот.
Дамы еще с полчаса обсуждали утопленницу, пока миссис Нидхем не показалось, что тема исчерпана и пора перейти к другой.
— Знаете, — начала она, — обычно мы замечаем только часть происходящего. Например, прошлой ночью… но мне, наверно, не стоит об этом рассказывать…
Миссис Эммот сверлила хозяйку взглядом.
— Тогда и не начинали бы.
— Наверно, не надо было. Понимаете, и говорить-то не о чем, но не расскажи я, вы будете все судить да рядить, а это просто звонила Конни Брук, хотела видеть мистера Мартина, а того не было дома.
— Ну и что тут необычного?
— Ничего, но она плакала, вот и все.
— Наверно, девица простыла.
Миссис Нидхем покачала головой:
— Уж я-то могу отличить простуженную девицу от той, которая все глаза выплакала. «Как, неужели его нет?» — удивилась она. «Пастор уехал в Ледлингтон на собрание по поводу сиротского приюта и сказал, что останется на ужин у преподобного Крэддока, такой приятный человек, они с хозяином дружат с колледжа», — ответила я. Тут Конни как воскликнет: «О Боже мой!» — и опять разрыдалась. Тут входит не кто иной, как сам мистер Мартин. Оказалось, что Крэддока вызвали к больному, поэтому пастор вернулся к ужину домой. Я отдала ему трубку и не успела отойти, как услышала ее слова: «Томми, дорогой, можно мне прийти посоветоваться? Я просто не знаю, что делать!» Сами знаете, вся эта теперешняя молодежь зовет пастора «Томми».
Миссис Эммот неодобрительно взглянула на хозяйку.
— Нельзя позволять такого, — заявила она решительно и спросила: — Так, значит, она приходила к священнику?
Наливая себе очередную чашку чаю, миссис Нидхем кивнула:
— Конечно, пришла. Я была права насчет плача — у нее все глаза опухли. Да и уходила она не больно-то счастливой. Я несла мистеру Мартину поднос с ужином, а они как раз выходили из кабинета и меня не заметили. Викарий говорил: «Успокойтесь, дорогая, и еще раз все обдумайте. Мне трудно что-то посоветовать, ведь я не знаю, что вы скрываете, но если это как-то связано с анонимными письмами, то на вас лежит большая ответственность».
— Подумать только! А она что на это?
Миссис Нидхем подалась вперед и, понизив голос, ответила:
— Конни опять разревелась, а я стою там с подносом, помочь не могу, только слушаю. Мистер Мартин и говорит: «Не плачьте, деточка, не надо! Ваш носовой платок превратился в тряпку, вот, возьмите мой». А девица все рыдает: «Бедная Дорис… я просто не представляю, что мне делать… но слово сказано, назад не вернешь, правда?» А он и отвечает: «Нет, не вернешь, так что лучше идите домой и еще раз все обдумайте». С этими словами пастор открывает входную дверь, и, поверьте, он был рад избавиться от девушки. Все они просто используют его, ходят туда-сюда целый день, не думая, не пришло ли ему время поужинать.
Отведя душу за чаепитием, миссис Эммот зашла в деревенский магазин, где купила банку ирландских стейков, которые придержала для нее приятельница, миссис Гурни. Покупке сопутствовала приятнейшая беседа, в течение которой покупательница рассказала историю, услышанную миссис Нидхем, прибавив кое-что от себя.
Этим же вечером новость дошла до кузину миссис Гурни, Джесси Пек, в свою очередь передавшей ее невестке, Хильде Прайс, по вторникам и четвергам убиравшейся у мисс Эклс, а по средам и пятницам — у мисс Вейн. Точно оценить количество людей, выслушавших историю от вышеупомянутой невестки, рассказчика столь же убедительного, сколь любящего присочинить кое-что для живописности повествования, не представляется возможным. В двадцать четыре часа почти весь Тиллинг-Грин узнал, что Конни Брук что-то скрывает. Девушка наверняка знает, кто писал анонимные письма… Знает многое о смерти Дорис Пелл… Однако никак не может решиться рассказать о том, что знает.
Глава 5
Мисс Силвер очень скоро убедилась, что мисс Вейн практически ни на минуту не замолкает. И если бы ее визит в деревню носил частный характер, с этим можно было бы и побороться, но в сложившихся обстоятельствах недостаток превращался скорее в достоинство. Прошло совсем мало времени с момента приезда, а гостья уже знала биографии всего населения Тиллинг-Грин — все те ошибки, неудачи, трагедии, которые иногда случаются и в мирной деревне… погибшие во время войны, послевоенные изменения… рождения, свадьбы, похороны, отъезды, — все смешалось на манер кусочков головоломки паззл, из которых можно составить вполне понятную картину. Что-то об одном, что-то о другом, вздох над чьей-то оплошностью, слеза, уроненная над пропавшим, размышления над причинами какого-то неприятного случая… Почему после стольких лет, проведенных в деревне, семейство Фармеров неожиданно уехало отсюда?.. Почему Лили Эверет разорвала помолвку с Джоном Дрю?.. Какова настоящая причина того, что Эндрю Стоун уехал в Австралию?
Мисс Силвер сидела и вязала под неумолкаемый шум ручейка из слов. Их напор явственно усилился, когда встал вопрос о таинственном соседе мисс Вейн.
— Его поведение не укладывается ни в какие рамки. Моя дорогая сестра никогда никого не осуждала, но часто говаривала, что если вы держите окна и двери на замке и никого не пускаете в дом, то, значит, вы что-то скрываете, не так ли? Викарий говорит, что этот человек просто не любит женщин, но сам-то он бывал в этом доме, разрешите вас спросить? Да еще эта дурацкая дверь в коттедж за углом… очень странное место для двери, скажу я вам, встречается только в очень старых домах… никак не увидишь, кто входит или выходит.