Смерть внезапна и страшна
Шрифт:
Беглая улыбка промелькнула по лицу Роберта и тут же исчезла.
– А вы, значит, не опасаетесь влиятельных людей, мистер Монк? На мой взгляд, ваше положение существенно более уязвимо. Ведь полицию поддерживает хотя бы правительство…
– О, важные особы тоже бывают различной величины, – ответил Уильям.
Хозяин дома нахмурился. Они с сыщиком продолжали стоять, а за стенами очаровательной комнаты трепетал листвой сад… Разговор не позволял детективу сесть.
– Ну, будем надеяться, что подобные люди не окажутся замешанными в смерти Пруденс. – Последние два слова Бэрримор выговорил так,
– Я тоже не предполагаю этого, – ответил Монк. – Но при расследовании убийств нередко вскрываются сложные обстоятельства… события, которые люди предпочитают держать в секрете. Некоторые готовы пойти на все, чтобы скрыть их, даже если при этом остаются невыясненными обстоятельства преступления.
– И вы полагаете, что сумеете выяснить нечто такое, на что не способна полиция? – усомнился его собеседник, любезный тон которого не скрывал его недоверия.
– Не уверен, но попробую. В прошлом мне неоднократно случалось преуспевать там, где полицейских ждала неудача.
– В самом деле? – Это был не вызов и даже не вопрос, а просто вежливая реплика. – Ну, что же мы можем вам сказать. Я ничего не знаю об этом госпитале. – Бэрримор поглядел в окно на освещенную солнцем листву. – На самом деле я вообще мало знаю о состоянии дел в медицине. Я коллекционирую редких бабочек и даже являюсь некоторым авторитетом в этой области. – С грустной улыбкой он поглядел на сыщика. – Но все это теперь совершенно бесполезно, так ведь?
– Что вы! – с пылом возразил Монк. – Изучение прекрасного никогда не бывает бесполезным, в особенности когда человек стремится понять и сохранить его.
– Спасибо вам, – в голосе хозяина послышалась искренняя благодарность. – Это, конечно, мелочь, но когда твой дом посещает такая трагедия, начинаешь ценить каждое доброе слово. – Поглядев на Уильяма, он вдруг заметил, что они все еще стоят и что он забыл о гостеприимстве. – Прошу вас, садитесь, мистер Монк, – проговорил мужчина, опускаясь в кресло. – Скажите, чем я могу помочь вам. Но я в самом деле не понимаю…
– Расскажите мне о вашей дочери.
Роберт заморгал.
– Но чем это может помочь? Я не сомневаюсь в том, что ее убил какой-то безумец! Нормальный человек просто не мог этого сделать… – Ему пришлось умолкнуть, чтобы овладеть собой.
– Скорее всего, вы правы. – Уильям дал ему возможность успокоиться. – Но преступление мог совершить и знакомый ей человек, тот, кого она знала. Даже лунатик не полностью теряет рассудок, а у нас нет оснований предполагать, что в этом госпитале может найтись сумасшедший. Там исцеляют тела, а не души. Безусловно, полиция самым тщательным образом выяснит, не забрел ли туда какой-нибудь незнакомец. Вы можете в этом не сомневаться.
Бэрримор все еще не мог справиться с горем и, не понимая, глядел на гостя.
– Итак, вы хотите узнать побольше о Пруденс? – уточнил он. – Но я не могу представить себе даже единственную причину, по которой человек, знавший мою дочь, мог пожелать ей зла.
– Как я слышал, она служила в Крыму?
Отец убитой неосознанно расправил плечи.
– Вы правы. – В голосе его послышалась гордость. – Пруденс отправилась туда
Детектив не стал его прерывать.
– Пруденс взяла с собой простой чемоданчик, – продолжил Роберт. – Несколько серых платьев, чистое белье, пару ботинок, Библию и дневник… и книги по медицине… Она хотела стать доктором, понимаете? Невозможная мечта, я понимаю это, но это не останавливало ее. Она много знала. – Впервые Бэрримор посмотрел прямо на Монка. – Пруденс была очень умна. Учеба давалась ей очень легко. Не то что ее сестра Фейт… Та совершенно иная. Они любили друг друга. С тех пор как Фейт вышла замуж и переехала на север, они писали друг другу письма не реже раза в неделю, – в голосе несчастного отца слышалось горе. – Она…
– И насколько же сестры были различны? – спросил Монк, перебив хозяина, чтобы избавить его от горестных воспоминаний.
– Как вы сказали? – Тот все еще глядел за окно, в парк, пытаясь увидеть среди его деревьев счастливые тени воспоминаний. – О, Фейт всегда хохотала… любила танцевать… Любила вещи… хорошенькая такая, игривая… Ей легко удавалось понравиться людям. – Он улыбнулся. – За ней ухаживала целая дюжина молодых людей, и она выбрала Джозефа Баркера – на первый взгляд обыкновенного, даже немного застенчивого. Он даже чуть заикался, когда волновался. – Бэрримор слегка качнул головой, словно бы это до сих пор его удивляло. – Танцевать он не умел, а Фейт обожала плясать! Но она сделала более разумный выбор, чем мы с ее матерью. Они с Джозефом очень счастливы.
– А Пруденс? – вернул его к главной теме разговора сыщик.
Свет оставил лицо осиротевшего отца.
– Пруденс? Она не хотела выходить замуж: ей нужна была только медицина… только работа. Она мечтала лечить людей… и изменить порядок вещей! – Он вздохнул. – И постоянно стремилась узнавать новое. Конечно же, мать хотела, чтобы она вышла замуж, но Пруденс отказала всем женихам, а их у нее тоже хватало. Она была очень приятной девочкой… – Он умолк, сопротивляясь нахлынувшей боли.
Монк промолчал: нужно было дать собеседнику время вновь овладеть собой. Где-то за садом залаяла собака, а с другой стороны донесся детский смех.
– Простите, – сказал Бэрримор, помедлив. – Но я так ее любил… Нельзя иметь любимчиков среди детей, но мы с Пруденс так хорошо понимали друг друга! У нас с нею было столько общего: идеи, мечты… – Голос его был полон невыплаканных слез, и вскоре он опять замолчал.
– Благодарю вас за то, что вы уделили мне кроху своего времени, сэр. – Уильям поднялся на ноги. Разговор становился невыносимым, а он уже выяснил все, что мог. – Я попытаюсь все разузнать в госпитале, но здесь, наверное, у Пруденс были друзья, с которыми она недавно встречалась… быть может, они о чем-то догадываются?