Смерть всегда движется рядом
Шрифт:
Она в недоумении. Сзади танка зацепиться не зачто. Я забрасываю чемоданчик к башне, вскорабкиваюсь на гусеницу и от туда на бронь, проклиная горячий металл.
– Давай руку.
– Ай, ай, - визжит она, обжигаясь, когда я тащил ее на верх.
Мы стоим на выхлопных решетках и Дорри чуть не плачет. Красные пятна ожогов неровно расползлись по бокам.
– Ну и поездочка. Спина изодрана, вся обожжена, да еще похудела на килограмм десять. Кто теперь меня будет любить такую.
– Не причитай. Найдешь кого-нтбудь. Прыгай в люк.
В танке, я перегибаю ее на горячих мешках с песком и начинаю йодом обрабатывать спину.
– Да поосторожней, ты медведь. Мне же очень больно.
–
– Спасибо, успокоил.
Наконец она садиться на мешки и я вижу слезы на ее лице.
– Механник, заводи, поехали назад.
Загрохотал дизель, я закрыл люк и мы под дробь вылетающей из-под "блинов" шрапнели ползем к своим.
У палаток, я одеваюсь и вылезаю из люка первым, прихватив с собой чемоданчик. Дорри долго копается и наконец появляется небрежно одетая. Она спрыгивает с танка мне в руки и прижавшись долго не хочет отпускать.
– Дорри, не дури. Люди смотрят.
– Господи, негде даже к тебе поприставать.
Мы садимся в газик и я везу ее к штабу.
– Как ты думаешь, что в чемоданчике?
– Сейчас в штабе и посмотрим.
– Можно, я с тобой посмотрю?
– Нельзя. Вдруг это какие-нибудь секретные документы.
Она надулась.
– Когда мы с тобой увидимся?
– спросила она через некоторое время.
– Не знаю.
– Где ты сам-то остановился?
– В Судре. Там мне в военном городке выделили штабную машину-фургон.
У штаба я ее высадил и она попращавшись ушла. Я сунул чемоданчик под сиденье и попросив часового присмотреть за машиной, вошел в штаб. В своем кабинете еще раз внимательно исследовал карты.
Пришел Мансур, грязный и потный. Докладывает о выполнении задания.
– Ну и жарища, - говорит он под конец, - у меня двое солдат получили тепловой удар, а в одном танке заклинило двигатель.
– Его вытащили с минных полей?
– Нет. Я уже доложил по рации в штаб, там сказали что бы оставил на месте, завтра из резерва новый пришлют.
– Хорошо. Мансур, я хочу тебя спросить. Что ты плел женщинам о Дорри?
– Когда?
– он краснеет.
– О том как она раздевалась в танке.
– Да это... Просто вырвалось. Я потом понял, что сморозил глупость.
– А мне так хочется влепить тебе по морде. До сих пор руки чешуться.
Мансур опасливо отшатывается и молчит.
– Иди, проиведи себя в порядок. Завтра опять тяжелый день.
Мансур вылетает как пуля. Я звоню полковнику Али.
– Господин полковник, можно зайти.
Полковник устало смотрит на меня и ворчит.
– Уже конец рабочего дня. Что еще у тебя?
Я докладываю о находке самолета. Умалчиваю только о чемоданчике.
– Где это, где?
– оживляется полковник-покажи по карте.
Я карандашом отмечаю точку.
– Что там в самолете? Ты видел?
– Ящики. А так же четыре человека, включая пилота, которые мертвы. По состоянию трупов, авария произошла более года назад.
– Ты кому-нибудь о находке говорил?
– Нет, но там со мной была корреспондентка "Дели Ньюс" Дорри.
– Она что, все сфотографировала?
– Да.
– Вот засранка. Теперь разнесет по всему свету. Ладно, я позвоню кой-кому, может попридержат ее материал, пока наши не обследуют самолет. Только ни кому ни слова.
– Есть.
Я свернул с шоссе на Судру к только-что восстанавливаемому поселку феллахов. Грязные разрушенные улочки, голопузые дети, копающиеся в пыли и несколько стариков степенно сидящих на ящиках из под снарядов в тени. Я подъехал к ним.
– У вас есть мастерская по ремонту машин?
– спросил я по английски.
Молчание.
– Ну какая-нибудь мастерская есть?
– Да они не знают вашего языка, - слышу голос с зади.
Передо мной стоит неряшливо одетая женщина.
– Вы мне не можите помочь?
– В поселке нет мастерских.
– Но есть какие-нибудь механники, ремонтирующие трактора, ну наконец какой-нибудь инструмент у кого-либо для ремонта есть?
Она задумалась.
– Только если у Фарди.
– Садись, поехали к нему.
– Да он вон в том доме.
Я подъехал к указанному дому. Ко мне в грязном замызганном халате с черо-белой бородой вышел феллах.
– Ты Фарди?
Он закивал головой. Я вытащил чемоданчик из-под сиденья.
– Мне нужно его вскрыть.
Он смотрит на меня с недоумением. Я показываю жестами, что надо сделать. Наконец до него дошло и он пригласил меня в свой дворик. Мы вошли маленькую глинобитную пристройку. На большом столе валялись детали, гайки, болты, ржавое железо и всякий металли ческий хлам. Инструменты были свалены в беспорядке в ящике из-под снарядов. Я смахнул со стола часть хлама и положил чемоданчик, после чего жестом пригласил Фарди. Он важно подошел, повертел чемоданчик в руках, пощелкал барабанчиками шифра и ..., вытащив из инструмента настоящую воровскую клешню и фомку, начал взламывать его со стороны петель. Петли были буквально вырваны из чемоданчика. Феллах приподнял верхнюю крышку и... мы увидели еще один блестящий металлический чемоданчик. Фарди поцокал языком, осторожно вытащил его и вопросительно поглядел на меня. Я кивнул головой. Опять защелкал барабанчик шифра под пальцами египтянина, на этот раз он выудил из ящика зубило и молоток. Повернув чемоданчик к себе, старик стал вырубать металические заклепки петель. Трах... вылетела первая шляпка, потом другая и все шесть заклепок, по три на каждой петле, смешались с металлической массой на столе. Фарди поддел зубилом верхнюю крышку чемоданчика и приоткрыл его. Я сунул в щель руку. Н а свет появилась коробочка с надписью большими буквами "М-801" и толстая папка. Я сунул коробочку в карман брюк, папку под мышку и вынув из кармана несколько долларов передал феллаху. Он с удовольствием их взял и закачал головой в знак благодарности. Положив металлический чемоданчик в разодранный черный, я собрался уходить, но Фарди стал жестами просить, что бы я отдал чемоданчики ему.
– Нет, нет, - помотал рукой я, - нельзя.
Он разочаровано развел руками.
В моей машине бало полно детей. Я их шуганул и бросив все на сиденье поехал из поселка.
Дождавшись, когда на шоссе не будет машин, я остановился и раскрыл папку. В ней находилось несколько документов на английском под грифом "СС": доклад одного закрытого английского медицинского учереждения, с предлагаемыми разработками психологической войны на ближайшие десять лет; заключение комиссии по поводу препарата М-718 и рекомендации по его применению, а так же письмо в израильский аналитический центр, где англичане просили оказать содействие доктору Ламбергу, в организации лаборатории для о кончательной доработке препарата "М-801". Я раскрыл коробочку. В ней лежали, завернутые в вату десять ампул, в которыж болтались красноватые пилюли. Что же мне со всем этим добром делать? Ладно, вытряхиваю из коробочки ампулы и кладу их в карман, раздираю папку и вместе с коробочкой поджигаю на песке обочины дороги. Документы складываю и запихиваю под брюки. Теперь чемоданчик. Недалеко лежит камень. Я подхожу к нему, с трудом перекатываю и положив чемоданчик в образовавшееся углубление, накатываю камень обратно, чуть-чуть подсыпаю щебнем и вроде ничего не заметно. Недогаревший картон, раскидываю по местности. Вроде пора уезжать.