Смерть за хребтом

Белов Руслан

– Есть у них автоматы под спальными мешками, есть! – убежденно прошептал Хирург, лежавший справа от Тимура. – Надо прямо отсюда мочить... Подходить опасно...

– Но тогда вам придется отжевать друг другу уши... – усмехнулся Абдурахманов, обернувшись к нему... А я совсем не этого хочу... Я хочу увидеть, как они умирают, хочу смотреть им в глаза вот как тебе сейчас...

И посмотрел на Хирурга так, что тот съежился, как пластиковая бутылка в огне.

– Ну тогда, командир, давай, я обойду их справа, – предложил Сафар, только что отдышавшийся от бега по горам. – Подползу по ручью, берега его крутые, и залягу там... А Хирург, пусть заходит слева. Тебе, наверное, не все нужны живыми, покажи их нам. Мы их для страха сразу замочим...

– Мне нужен, вон, тот красавец с греческим носом, – кивнул Абдурахманов в сторону лагеря. – Еще Чернов, он в клетчатой рубашке. И баба его... Остальных убивайте.

– Давай, ту, стройненькую русачку тоже пока оставим? – сально улыбаясь, попросил Сафар.

– Хватит вам и одной, – отмахнулся Абдурахманов.

Он еще что-то хотел сказать, но тут из-за гор, со стороны Анзоба вынырнул и затарахтел вертолет в пятнистой камуфляжной окраске.

10. Хана! – Бабек становится отцом. – Апофеоз. – Погоня. – Таджикская рулетка.

Услышав, а затем и увидев атакующий вертолет, Житник бросился к ручью и нырнул под высокий берег. Бабек, поймав за руки Фатиму с Фаридой, помчался к нему. Сережка импульсивно откинулся на Наташу, схватил автомат. Зубков снял милицейскую фуражку и замахал ею над головой. А я бросился на Лейлу и прикрыл ее телом.

Вертолет, вздыбив палатки, пронесся над лагерем на малой скорости, развернулся в верховьях Тагобикуля и, опустив нос, помчался на нас.

– Атакует!!! – закричал Зубков. – Хана нам, ребята!

– Разбегайся!!! – присоединился к его крику надорвавшийся крик Сергея. Схватив Наташу за руку, он бросился к скале, торчавшей у ручья.

Я вскочил, поднял Лейлу на руки и стремглав побежал от вертолета. “Если попадут, то мне в спину...

За десятую долю секунды до того, как заработал пулемет, я увидел впереди себя промоину бокового притока нашего ручья, тут же споткнулся о торчавший из земли корень тальника, упал на бок, совсем не ушибив Лейлы, и скатился вместе с ней в спасительное укрытие. Вертолет пронесся над нами и растворился в верховьях долины. Проводив его взглядом, я обернулся в сторону лагеря, но ничего не увидел – он был скрыт клубами дыма.

Мысленно распростившись с товарищами, я осмотрел Лейлу. Она была в порядке, если не считать ушибленных колен и локтя. И небольшой ссадины на ладошке. Вытащив из нее занозу, я принялся зализывать ранку...

И в это время вертолет появился вновь. Выглядел он вполне мирно.

– Он не атакует!!! – вскричал я, обернувшись к Лейле. – Не атакует!

И действительно, вертолет медленно пролетел над нами на пятиметровой высоте (при этом сдув с головы Лейлы черный платок и обнажив ее вьющиеся волосы) и пошел на посадку. Через минуту рев двигателей и тарахтение винтов вертолета начали стихать. Я чертыхнулся и прикинул, чем эта посадка нам может грозить. И пришел к выводу, что чем угодно и ничем.

– Не бойся, это – наш, российский вертолет, – сказал я Лейле, бывшей в полуобморочном состоянии. – Они ничего с нами не сделают... А стреляли, потому что приняли нас за мятежников Оманкельдыева...

Прижав к груди подрагивающую девушку, я подумал, что делать дальше. И когда уже решил идти к вертолету один, со стороны лагеря появился мрачный Житник с поднятыми верх руками... За ним шел высокий и тощий десантник-таджик с автоматом на изготовку...

– Вот они... – хмуро сказал Юрка, указав на нас подбородком.

Десантник, младший лейтенант, пристально на нас посмотрел. Затем криво улыбнулся и на ломанном русском языке приказал Житнику спуститься к нам...

Сердце мое ушло в пятки, я крепче обнял Лейлу, но Житник подойдя к краю промоины, неожиданно расхохотался во весь голос. Слезы радости брызнули из его глаз, со словами “Как я вас! Как я вас купил!!!” он опустился на землю и зашелся в кашле. Десантник, отставив автомат, также засмеялся.

– Что за шутки? – спросил я Житника, ничего не понимая.

– Пошутили мы с Палвоном! Пошутили!!! Он сосед мой по лестничной площадке. Представляешь, садится вертолет, а из него Палвончик выходит. Ну, я сразу к нему и бросился!

– Так они же весь лагерь наш разнесли!

– Ничего не разнесли! Даже казан с пловом на месте стоит! Федя его сберег от вертолета...

– Дык стреляли ведь? Сначала ракетами жахнули, затем из пулемета прошлись... Весь лагерь в дыму был...

– Это мятежник трое над вашей палатками сидел. С пулеметом и автоматом. Мы них стреляли, и дым ваш палатка шел. А Юрка Житник я ваш сразу с вертушка узнавал...

– Так ты же, гад, знал, что со мною Лейла! – с ненавистью сказал я Юрке. У нее ведь сердце могло остановиться...

– Да ладно тебе! Пошутить уже нельзя... Пойдем в лагерь, Сережка зовет.

И ушел с десантником, оживленно ему что-то рассказывая.

Когда мы с Лейлой подошли к вертолету, Кивелиди уже знал, кого убили над нашим лагерем. В сопровождении Бабека и молоденького белобрысого лейтенанта из вертолета он успел побывать на месте смерти Абдурахманова.

– Жалко мужика, – сказал Сергей, потупив глаза. – Но я успел ему сказать, что не от него узнал о золоте...

– Похоронили хоть? – спросил я, думая уже о продолжении так некстати прерванного банкета.

– Да... – улыбнулся Сергей, разгадав мои мысли. – Я попросил Бабека, чтобы их подальше оттащил и там по-своему похоронил... И не рассказывай десантуре ничего об Абдурахманове. Мятежники, так мятежники... А насчет того, кто мы и что тут забыли, им Зубков что-то проникновенное рассказал. Да это их, судя по всему, не очень-то и интересует.

Десантники и пилоты от плова отказались, сославшись на срочные дела в Душанбе. Дела эти в виде трех или четырех молодых барашков надсадно блеяли в салоне вертолета.